Обе руки у меня были заняты, я не могла постучать, поэтому окликнула через приоткрытую дверь:
— Клод! Можно войти?
— Лили? Конечно.
По крайней мере, он теперь как будто лучше слышал.
Я открыла дверь, боднув ее, и прохромала в комнату.
— Проклятье! Девочка, лучше мне подвинуться и позволить тебе прилечь рядом, — устало сказал Клод.
Хорошенько рассмотрев его, я была потрясена. Лицо нездорового цвета, волосы торчат. Но он был хотя бы выбрит. Правые нога и рука в гипсе и в повязках. Фридрих явно похудел.
К своему ужасу, я почувствовала, как по щекам моим катятся слезы.
— Я и не знал, что настолько плохо выгляжу, — пробормотал Клод.
— Просто той ночью, когда тебя увидела, я подумала, что ты мертв.
— Говорят, ты оказала мне услугу.
— Ты столько для меня сделал.
— Тогда давай считать, что мы в расчете. Больше никаких взаимных спасений.
— Мне это нравится.
Я опустилась в кресло рядом с кроватью, потому как чувствовала себя чертовски плохо.
Тут рысцой вбежала Кэрри, двигаясь быстро, как всегда, с самым профессиональным видом.
— Навещаю двух вместо одного, — заметила она. — Я просто зашла перед концом рабочего дня, чтобы проверить, как ты, Клод.
Тот ей улыбнулся, и внезапно Кэрри стала выглядеть в первую очередь женщиной, а потом уже доктором. Я почувствовала себя лишней.
— Мне лучше, чем вчера, — пророкотал Клод. — Убирайся отсюда и отдохни, не то будешь выглядеть такой же вымотанной, как Лили. А ведь она не была весь день на работе.
— Нет, была.
Оба посмотрели на меня так, будто никогда еще не встречали подобную дуру. Я почувствовала, как затвердело мое лицо.
— Лили, ты снова окажешься в постели, если не отдохнешь, — сказала Кэрри.
Ей явно стоило огромного усилия говорить ровным тоном.
— Мне надо идти, — ответила я и поднялась, пусть с трудом, но скрывая, как мне тяжело.
Я рассчитывала посидеть подольше, прежде чем вернусь к своей машине.
Я вышла, стараясь не хромать и не преуспев в этом. Мне было грустно, и я начинала сердиться.
Впервые за много лет, стоя у дверей больницы и видя, как далеко припаркована моя машина, я захотела, чтобы кто-нибудь облегчил мне жизнь. Даже подумала, не позвонить ли родителям насчет помощи, но я так долго ни о чем их не просила, что уже отвыкла это делать. Они наверняка приехали бы. Но им пришлось бы брать комнату в мотеле на обходной дороге, и они увидели бы все в моем доме, мою жизнь крупным планом. В конце концов мне показалось, что от их визита будет больше беспокойства, чем подмоги. По письмам я знала, что моя сестра Серена по уши занята вечеринками в честь помолвки и приемами гостей. Свадьба должна была состояться сразу после Рождества. Серена станет негодовать на меня еще больше, если я отвлеку внимание на себя.
Что ж, я была слишком близка к тому, чтобы начать упиваться жалостью к себе.
Я резко расправила плечи, уставилась на свою машину, сжала трость и пошла.
Две ночи спустя я получила неожиданный вызов.
Телефон ожил, когда я удобно свернулась в широком кресле, предназначенном для двоих, и наконец-то согрелась. Я уставилась в телевизор, укрывшись платком, который связала мне бабушка. Пронзительный звонок резко вернул меня к реальности. Я поняла, что не уловила ничего из того, что якобы смотрела, и подняла трубку.
— Мисс Бард? — Таким тоном спросила бы какая-нибудь старая императрица.
— Да.
— Это Арнита Уинтроп. Вы не могли бы приехать? Мне очень хотелось бы с вами поговорить.
— В какое время вы хотите меня увидеть?
— Что ж, юная леди, прямо сейчас будет для вас удобно? Я знаю, вы работаете, и уверена, что к вечеру крайне устали.
Я все еще была одета и пока не приняла болеутоляющую таблетку. Вполне можно было приехать и сегодня, хотя я понимала, что в ночь взрыва меня охватила апатия, которую мне никак не удавалось стряхнуть. Что ж, телом я выздоравливала. Мне не хотелось снова выходить сегодня из дому, но веской причины отказаться не нашлось.
— Я могу приехать сейчас. Не скажете, в чем дело? Вы хотите взять другую служанку?
— Нет. Наша Калли — член семьи, мисс Бард. Мне надо кое-что вам передать.
— Хорошо. Я приеду.
— Замечательно! Вы знаете, где мы живем? Белый дом на Партридж-роуд?
— Да, мэм.
— Тогда увидимся через несколько минут.
Я повесила трубку, напудрила нос, достала из шкафа лучшее пальто, без пятен и дыр, с пуговицами, а не на молнии. Это было все, что у меня осталось. Я смертельно устала, а потому взяла трость, хотя в тот день ухитрилась обходиться без нее.