Гизелла устало покачала головой.
— Боюсь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Сандра. Но даже если бы все было так, как ты говоришь, то это было целую вечность назад, тогда как сейчас нам следует думать о Лили. Мы должны сложить вещи и уехать как можно скорее.
Сандра остановила ее, положив ей руку на локоть.
— Ты не ответила на мой вопрос. Ты собираешься рассказать Лили, что я так мало люблю ее, что не пришла ей на помощь?
— Я очень люблю вас обеих. Сама решай, что ты скажешь или не скажешь своей дочери. А теперь не кажется ли тебе, что пора вернуться в гостиницу и упаковать свои вещи?
Сандра покачала головой.
— Я попрошу прислать мои вещи сюда, если у нас еще есть время до отъезда. А если нет... Лили для меня важнее, чем все, что я оставила в «Брейкерс».
Гизелла обняла дочь.
— Ты и понятия не имеешь, сколько лет я ждала, чтобы услышать от тебя эти слова, дорогая.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
Оказавшись в своей спальне, Гизелла поставила чемодан на кровать и упаковала несколько вещиц, которые она привезла с собой из Нью-Йорка. Двигаясь по комнате, она ощущала, как у нее учащается сердцебиение. Такой усталости она не чувствовала с тех пор, как прилетела в Ниццу на похороны Чарльза. Тру, подумала она. Тогда она в последний раз виделась с Тру.
Она присела на краешек кровати и стала рыться в сумочке в поисках сердечного лекарства. Она вытряхнула одну пилюльку на ладонь и положила под язык. Потом легла на подушку рядом с раскрытым чемоданом, все еще сжимая в руке пузырек с лекарством.
Было трое мужчин в моей жизни, думала она: Чарльз, Брайан и Тру. И каждый из них любил что-то другое больше, чем меня. Для Чарльза придуманный им образ самого себя был более важен, чем моя реальность. Для Брайана важнее всего был идеализированный образ леди, которой она совсем не была. А Тру... Тру любил свою семью. Она услышала, как открылась дверь, но чувствовала себя слишком усталой, чтобы подняться или даже повернуть голову в этом направлении.
— Я заказала билеты на самолет, — сказала Сандра. Гизелла не ответила, и Сандра подошла к постели.
— С тобой все так? Ты очень бледна.
— Уже поздно, и я устала.
Сандра присела на краешек кровати и взяла правую руку Гизеллы.
— У тебя влажные руки. Что-нибудь не в порядке? Позвать доктора? — Гизелла отрицательно покачала головой. — Ты уверена? Ты выглядишь совсем неважно.
Гизелла взглянула в лицо своей дочери и решилась. Она медленно подняла руку и раскрыла ладонь, показав Сандре бутылочку с пилюлями.
— Что это такое?
— Это то, о чем я тебе не говорила. И скрывала от всех остальных. В прошлом году в Париже у меня обнаружили заболевание сердца. Тамошний врач сказал, что мне следует вести более спокойную жизнь, но я была не готова расстаться с компанией. Это было все равно что расстаться с жизнью.
— Поэтому ты вернулась и начала со мной настоящую войну. — По голосу Сандры Гизелла поняла, что дочь относится к этому с юмором, и с души Гизеллы словно камень упал. — Ты действительно поразительная женщина.
— Не такая поразительная, как твоя бабушка Лилиан.
— Я всегда помнила, как ты впервые рассказывала мне о ней. Думаю, мне тогда было не больше четырех или пяти лет. Поэтому мне захотелось назвать Лили в ее честь. — Сандра взглянула на бутылочку с пилюлями. — Я понимаю, почему ты держала это от меня в секрете. Но почему ты сейчас сказала мне об этом? — На лице ее неожиданно отразилась тревога. — Надеюсь, у тебя не сердечный приступ?
Гизелла похлопала ее по руке.
— Я в порядке, Сандра. Просто безумно устала. — Она взглянула в лицо дочери. Впервые с рождения Сандры она смогла разглядеть под «вейловской внешностью», которой так гордилась Алекс, частицу себя в своей дочери. Частицу, унаследованную от дюрановских женщин.
— Я сказала тебе об этом, потому что не хочу, чтобы у нас снова были какие-нибудь секреты друг от друга. Потому что я люблю тебя и доверяю тебе.
Лили вошла в тот момент, когда они обнимались.
— Бабушка, ты в порядке?
— Я чувствую себя прекрасно, — ответила ей Гизелла.
— Мы все равно выедем отсюда в шесть часов. Тогда у нас будет хороший запас времени, чтобы добраться до аэропорта. — Сандра погладила руку матери. — Постарайся отдохнуть, — сказала она Гизелле. — Теперь уже все позади.
* * *
Было уже за полночь, когда Хэллоран остановил машину перед домом. Не успел он вступить на крыльцо, как дверь открылась и из темноты комнаты появилась Шейла.
— Где мой Фрэнсис? — спросила она, пока он поднимался по ступенькам, и он почувствовал в ее голосе сдерживаемые слезы.
Он взял ее за руку и повел в гостиную, но, как только они вошли в дом, она вырвалась из его рук.
— Рассказывай! — потребовала она.
Он протянул к ней руку, но она отступила к освещенному прямоугольнику кухонной двери.
— Клянусь тебе, Шейла! Клянусь душой своей матери! Я не догадывался, что это Фрэнсис отколол такую шутку. Я лишь думал о том другом случае, когда похитителям все сошло с рук. Я был уверен, что мисс Лили уже нет в живых. Поэтому я и вспомнил, что Мик рассказывал о своих минах-ловушках и бомбах.
— Мы вдвоем убили Фрэнсиса. — У нее вырвалось рыдание.
Хэллоран потянулся было к ней, но она снова отступила в направлении кухни. Взглянув через плечо Шейлы на кухню, он увидел, что там кто-то сидит на стуле с прямой спинкой. Затем он с удивлением рассмотрел связанную женщину, с кляпом во рту, и в ту же минуту узнал ее: это была Александра Мейнворинг; над торчавшим изо рта кляпом виднелись ее обезумевшие от ужаса глаза.
— Шейла? Что... — начал было Хэллоран, сделав шаг в направлении женщины, но Шейла схватила его за руку и повернула лицом к себе.
— Нет. Оставь ее в покое.
Хэллоран вырвался у нее из рук и опустился на колени осмотреть веревки, которыми была связана госпожа Мейнворинг.
— Дай-ка мне нож, — сказал он, протянув руку, чтобы вытащить кляп. — Это Мик сделал?
— У Мика мозгов не хватает планировать. Я это поняла, когда мы пытались поиграть в эту игру раньше. На сей раз я намерена получить то, что мне причитается.
Хэллоран пытался развязать узел, удерживавший кляп во рту госпожи Мейнворинг, и не обратил внимания на ее слова. Он чувствовал только, как дрожит эта женщина.
— Все будет в полном порядке, — успокаивал он ее. — Не успеете и глазом моргнуть, как мы вас освободим.
— Пистолет, — выдохнула госпожа Мейнворинг, как только из ее рта вытащили кляп.
Все еще стоя на коленях, Хэллоран обернулся в направлении ее взгляда. Шейла держала в руке пистолет 38 калибра, направленный на них обоих.
— Отодвинься от нее, Пат, — приказала она Хэллорану. — Я не позволю ей уйти, пока не получу выкуп.
— А кто заплатит за нее выкуп? — спросил он, чтобы выиграть время. В его мозгу шевельнулась страшная мысль.
— Ее брат. Ее сыновья. Даже твоя высокомерная Гизелла. Она ведь такая мягкосердечная дура. Если уж она постаралась собрать десять миллионов для выкупа своей внучки, то и для этой у нее найдется несколько миллиончиков. Я не хочу рисковать и остаться с пустыми руками в третий раз.
Хэллоран медленно поднялся на ноги.
— Скажи, что это неправда, — хрипло произнес он. — Скажи, что ты в этом не участвовала.
— Не участвовала в чем, старый дурень?
— Не участвовала в похищении маленького Бенджамина. Что это не ты позволила ему умереть и выбросила его на свалку, словно какой-то мусор.
— А какое мне было дело до этого ребенка? Хоть ты и боготворил землю, по которой ходила твоя госпожа, но она ведь встречалась с другим мужчиной за спиной собственного мужа и пыталась выдать этого ублюдка за ребенка своего мужа. Она была ничуть не лучше любой женщины из нашего многоквартирного дома. Не лучше меня. Однако ты думаешь, что она ангел небесный.