После завтрака Тони отправился в одиночестве прогуляться подальше, чтобы подумать над этим новым осложнением. Маргарет уехала с Элен в ее машине в гости к каким-то друзьям. К вечеру, возвращаясь домой маленькой заросшей дорожкой, Тони неожиданно вышел к перекрестку большой дороги, которая была видна почти на две мили вперед, и остановился как вкопанный. Дорога, обычно вся запруженная автомобилями, была совсем пустынна, если не считать длинной вереницы грузовиков, громыхавших из Лондона на расстоянии нескольких сотен метров один от другого. Какой-то грузовик прогремел мимо, и Тони увидел, что в машине сидело два человека и у нее был особый знак, весьма похожий на дивизионные знаки на военных грузовиках. Пока Тони стоял и смотрел, мимо него прогрохотал другой такой же, потом еще и еще.
А вдали на горизонте появлялись все новые точки, превращавшиеся в грузовики. Не могло быть никакого сомнения: началась всеобщая забастовка и это были правительственные грузовики, отправленные за молочными продуктами.
Тони пошел дальше. Ему надо было пройти еще полмили, прежде чем дойти до другой проселочной дороги, ведущей в деревню. Методическая процессия грузовиков начала раздражать его еще до того, как он свернул. Это проклятое зрелище слишком напоминало дивизионный грузовой обоз на западном фронте, чтобы оно было ему приятным. Слишком похоже на новую войну, и на этот раз у себя дома. Безмолвная местность, почти пустая дорога, громкое гудение тяжелых машин, переходящее в рев и треск, когда очередной грузовик обгонял его, — в этом было нечто грозное и зловещее. Для него было облегчением свернуть на боковую дорогу. Он быстро шел вперед и все же продолжал слышать заглушенное, но по-прежнему зловещее гудение грузовых машин. Он не мог от него избавиться, пока не добрался до своей комнаты и не закрыл окон.
Из окна он видел уголок сада и отметил, что у гвоздики появляются бутоны, а ирис уже набирает цвет. Жаль, что надо покинуть все это, но разве можно получить в полное владение гвоздику? Она будет расти и не будучи мне подвластна. И в то же время думал: что за стадо ссорящихся обезьян! Невозможно жить в этом сумасшедшем зверинце, который называется миром. И как злы и мстительны они делаются, если вы не становитесь ни на сторону синезадых обезьян, ни на сторону желтозадых. Я только что успел разобраться в каше, которая осталась мне от последней драки, как вот уже другая! Что произойдет, если всеобщая стачка продолжится? Через три недели, если транспорт будет приведен в негодность, большие города начнут голодать, и тогда страна окажется во власти всяких подонков…
Его раздумье прервал шум автомобиля Элен, подъезжавшего к подъезду, и почти сразу же он услышал голос Маргарет, которая возбужденно звала его:
— Тони, Тони! Где ты?
И она ворвалась в комнату с хорошо знакомым волнением самозванной Вершительницы Судеб, Валькирии из Кенсингтона[155] — тра-ля-ля!
— Началось, — сказала она, выбрасывая слова одной длинной путаной фразой, — дорога занята огромными грузовиками, разве это не великолепно? Элен говорит, она должна сейчас же вернуться к Уолтеру, я могу ехать с ней, я должна быть в центре событий, а тебе надо найти кого-нибудь, кто довез бы тебя, я уверена, мы победим, а ты?
— Я не хочу, чтобы меня подвозили, — сказал Тони спокойно. — Я останусь здесь.
— Останешься здесь! Чего ради? Ведь мы слушали радио, и правительство просит каждого записаться в добровольцы. Ты не собираешься записаться?
— Нет.
— Ты не собираешься помочь правительству в критический момент?