— Нет. Я уже напомогался правительству в разных кризисах. Пусть оно справляется с этим само.
— Ты собираешься помогать забастовщикам?
— Да, в том смысле, что я не буду ничего делать. Я буду следовать лозунгу Империи, о котором недавно читал, и буду «держаться».
— О Тони, ты ужасен! А предположим, будет революция, что ты будешь тогда делать?
— Шалить с кошкой, и эмигрирую, если кошка начнет царапаться.
— И ты когда-то называл себя солдатом!
— Мне кажется, ты найдешь у пассивной стороны больше нашивок, говорящих о ранениях, чем у другой, моя дорогая!
— Ну хорошо, оставайся здесь и плесневей, если хочешь, я должна идти укладываться.
И она выскочила из комнаты.
Так погибает надежда на взаимопонимание и дружеские отношения. Проклятая Элен!
Тут он вспомнил, что все же ему нужно хотя бы попрощаться с этой «проклятой Элен».
Он нашел ее суетящейся около автомобиля.
— Хелло! Мне жаль, что для вас не хватит места, — сказала она, — но я надеюсь, что вы найдете кого-нибудь, кто вас привезет. Вы думаете, они будут пытаться нас остановить?
— Ну не думаю! Но будь я на вашем месте, я бы намалевал два бумажных флага, один национальный, другой тред-юнионский, и показывал бы тот или другой, смотря по обстоятельствам.
Элен фыркнула, и разговор мог бы принять острый характер, если бы не появилась Маргарет со своим чемоданом. Тони привязал ремнями чемоданы к багажнику, попрощался с Элен и поцеловал Маргарет. Он смотрел со спокойным ощущением поражения, как они уезжали, и даже не испытал к Маргарет благодарности, когда та, обернувшись, закричала ему, что обещает телефонировать новости. Единственной новостью, которой он желал бы услышать, была бы та, что люди стали немного умнее, порядочнее и миролюбивее; ему не нравилось настроение «состязания на переходный кубок», когда люди принимают участие в той или иной стороне только ради одного возбуждения и заботятся о победе своей партии без всякого чувства ответственности. Этакая страсть к ведению войн! Ясно, что никто из них не верит, что с ним действительно может случиться что-нибудь неприятное, и страшное пугало, что забастовщики могут закидать кого-нибудь камнями, вызывается только ради небольшого нездорового возбуждения. Пусть едут! А что касается Маргарет, то если она не сделает настоящих попыток к поддержанию дружбы, если Элен может в одну минуту подчинить ее своему влиянию, — ну что же, пусть тогда она уходит!
Вечер прошел очень спокойно. Тони написал письмо Уотертону, сообщая, что он продает дом, но намерен сохранить коттедж в четыре комнаты, который был при доме. Он предложил его Уотертону бесплатно в качестве места, куда бы тот мог выезжать, как только ему надоест Лондон, и писал, что иногда они могли бы ездить туда вместе на несколько дней для разговоров и прогулок. После обеда он по картам и путеводителям составил себе план поездки в Сицилию. Он давно уж хотел увидеть сицилийскую весну, хотя его предупреждали, что остров перенаселен и черезмерно культурен, так что Феокрита[156] можно с таким же успехом искать в Бэльхеме, как и в Сиракузах. Ничего, посмотрим! К несчастью, кажется, это не слишком подходящее место для путешествия без автомобиля. Может быть, Джульен мог бы найти там что-нибудь для репортажа? Он мог бы сочинить какую-нибудь сенсационную чушь о Маффии[157]…
На следующее утро, только что Тони собрался уйти, позвонил телефон. Тони снял трубку, ожидая услышать «новости» от Маргарет, но был поражен, узнав голос главного директора фирмы. Голос говорил, что, конечно, Тони известно, что происходит всеобщая забастовка и что сделана попытка парализовать всякую деловую активность страны? (В последней части фразы Голос выразил великий ужас). Тони сказал, что о забастовке он слышал, но сам мало ее чувствует. Голос игнорировал это замечание и сказал, что весь штат служащих конторы остался лояльным, хотя, к несчастью, — и тут Голос выразил большое сожаление, — служащие и рабочие на производстве покинули свои посты. Созвано общее собрание акционеров, чтобы решить, на каких условиях эти люди будут приняты обратно, когда они признают себя побежденными, и требуется присутствие Тони. Более того, — сказал Голос, — организуется лояльный штат для возможно более широкого распространения имеющихся запасов — к счастью, они велики, — в этом принимают участие сами директора лично; и, разумеется, всем начальникам отделов и директорам подобает записаться волонтерами в качестве специальных констеблей. Не похоже на то, — добавил Голос, — что их призовут, но моральный эффект будет очень значительным, и если оправдаются самые худшие опасения, то все они, конечно, выполнят свой долг. Конечно, конечно! Его инструкции состоят в том, что Кларендон должен считать свой отпуск законченным и сейчас же явиться. Не послать ли за ним машину?
156
Феокрит (III в. до н. э.) — древнегреческий поэт эпохи расцвета александрийской поэзии, автор идиллий, преимущественно буколик — сценок из пастушеской жизни.
157
Маффия — тайное политическое реакционное общество в Сицилии, возникшее в начале XIX в. и совершившее множество убийств. Жертвами Маффии пали многие вожди рабочего и крестьянского движения.