Шофер покачал головой:
— Это меня не устраивает.
— Хорошо, шестьсот.
— Нет, синьор, все равно я окажусь в убытке.
И он стал подробно рассказывать о своих расходах, потерях и прибылях и о том, сколько ему нужно, чтобы покрыть все это.
Тони оборвал его:
— Я дам вам шестьсот во всяком случае и семьсот пятьдесят, если вы будете на набережной Immacolatella без десяти восемь. Идет?
— Хорошо. — Джованни согласился внешне неохотно, с видом человека, который страдает из-за своего хорошего характера, но в действительности с удовольствием. Если даже считать на эту поездку сто литров бензина и две жестянки масла, его расходы не превысят двухсот пятидесяти лир. Сверх того он потеряет на проездной плате лир пятьдесят-шестьдесят. Но в общем сделка была очень выгодна.
— Ладно, — сказал Тони быстро. — Положите багаж в автомобиль. Я сяду рядом с вами. И — avanti![204]
Когда они тронулись к Porta San Sebastiano, Тони посмотрел на часы в автомобиле. Они показывали без двадцати семи минут четыре, значит, почти пятнадцать минут ушло на переговоры. Может быть, лучше было заплатить больше и сберечь время. Считая десять минут на покупку билета на набережной и на то, чтобы найти пароход, у них было приблизительно двести пятьдесят минут, чтобы проделать двести пятьдесят километров. При средней скорости в шестьдесят километров — всего около тридцати семи миль в час, этого вполне достаточно. Надежды Тони росли. Он часто слышал, как в Англии люди хвастались, что они проделывали большие путешествия со средней скоростью в сорок пять миль в час и больше, и заметил сам, что автомобиль каноника много раз шел с такой скоростью, даже подымаясь в гору, а они ведь не торопились. Если бы он был менее невежественным в автомобильном деле, он был бы не так оптимистичен. Быстрый пробег по английским или французским дорогам — это детская игра в сравнении с тем же расстоянием на итальянских дорогах с их извивами и уклонами, длинными, узкими, полными народа деревенскими улицами и вереницами повозок по всей дороге. Кроме того, Тони не сообразил, что у каноника был дорогой многосильный автомобиль, а таксомотор был рассчитан на езду по городу и не мог так легко взбираться на подъемы.
Не зная всего этого, Тони чувствовал себя почти уверенным и даже был способен восхищаться яркими навесами на повозках с вином, которым Джованни подавал яростные гудки. Они не были в дороге и пяти минут и еще не выехали из Рима, когда Джованни подъехал к тротуару.
— В чем дело? — спросил Тони строго. — Почему вы остановились?
— Бензин, масло, вода, — сказал Джованни, указывая на станцию снабжения.
Надежды Тони погасли; он забыл, что эту чертову машину надо кормить.
— Нам еще придется останавливаться?
— Еще раз, может быть, два раза.
Хозяин гаража, весьма не торопясь, накачивал бензин, Джованни наливал масло, а Тони болтался кругом, каждые двадцать секунд поглядывая на часы.
— На сколько времени этого хватит? — спросил он нетерпеливо. — Вы думаете, мы успеем?
— Успеем. Конечно, было бы скорее через Frosinone и Cassino, но синьоре хотел ехать по Via Appia.
Было почти без десяти четыре, когда они тронулись снова, и Тони начал отчаиваться, особенно когда дорогу загородили повозки с вином, возвращающиеся в castelli. Стрелка указателя скорости колебалась между тридцатью пятью и пятьюдесятью — не было никаких надежд.
Но потом они выехали на участок превосходной дороги, и стрелка поднялась на шестьдесят, шестьдесят пять, семьдесят, семьдесят пять. Вместе с ней поднимались и надежды Тони. Не так уж плохо. Километры побивали минуты. В просвет между индикатором и часами, от которых он почти не отводил глаз, Тони мельком видел Кампанью с ее разрушенными акведуками, новыми фермами и очаровательными далекими холмами. Это один из самых мучительных снов, какие мне снились когда-нибудь, говорил он себе. У подножия длинного склона, ведущего к Альбано, Джованни загнал стрелку на девяносто, но подъем скоро начал сказываться на маленькой машине, они выехали на второй подъем, и стрелка индикатора спустилась до тридцати. Сейчас минуты побеждали километры. Отчаяние.
Все путешествие было агонией таких чередований. Джованни, с виду совершенно спокойный, но чуть мрачный, великолепно вел свой автомобиль, хотя Тони не понимал этого. Он ничего не говорил, кроме краткого: «Мы успеем, синьоре», в ответ на пессимистические бормотания и восклицания Тони, да называл ему города. Они достигли вершины холма, со свистом облетели большой дворец, пересекли виадук и проехали деревню.