Выбрать главу

— Нам не нужно идти по дороге, — сказала Ката, — теперь есть новая тропинка все вниз, которая ведет к пьяцца. Дорога очень пыльная и полна повозок и лошадей. Vetturini[224] — настоящее несчастье.

— Мне вчера вечером не понравились эти цветы, — сказал Тони, когда они дошли до маргариток и волчьих бобов, — но сегодня я к ним полон расположения. Ты знаешь, Ката, я чувствовал, что что-то не в порядке, когда мы сюда пришли, и не мог себе представить, в чем дело. Почему ты мне тогда не сказала?

— Я не могла. Я так боялась, что стану не нужна тебе больше, что ты отнесешься ко мне с оскорбительной вежливостью. Это убило бы меня. Поэтому я подумала, что лучше пусть будет в моей жизни один прекрасный день, а потом я уйду навсегда.

— А теперь ты рада, что осталась?

— О, так рада, так счастлива! Сегодня утром я вставала как на свои похороны, и я так испугалась, когда ты вошел. Я поняла, что ты заставишь меня рассказать тебе, и не хотела портить твое воспоминание обо мне. А теперь это похоже на… я не помню в моей жизни времени, достаточно счастливого, чтобы сравнить с этим, кроме наших дней здесь прежде, — но теперь это гораздо глубже и сладостнее. Может быть, это из-за всех страданий. И потом так чудесно быть избавленной от этого ужасного магазина и от этой Вены, которую я любила, а теперь так ненавижу. У меня такое ощущение, как будто ты выкупил меня из рабства. Может быть, другие женщины любят работать — я ненавидела.

— Удивительно, как это ты не вышла замуж, — ты молода и красива.

— Мужчины в Австрии теперь не могут себе позволить жениться на девушках вроде меня, не имеющих денег. Я могла бы иметь тысячу романов, если бы захотела, но я не хотела. Или я могла бы выйти замуж за какого-нибудь канцелярского служащего или мелкого чиновника. Каких богов мне благодарить, что они меня сохранили от этого?

— Вот был бы ужас — встретить тебя, когда ты проводила бы здесь свой медовый месяц с чиновником!

— Ужас! Какие отвратительные вещи ты воображаешь, Тони!

— Это только для того, чтобы показать, насколько все могло бы быть хуже. Что бы ты сделала?

— Убежала бы с тобой, если бы ты захотел, или покончила бы жизнь самоубийством, если бы ты не захотел.

— Кстати, об отвратительных вещах, — сказал Тони, — я тебе еще не рассказал, как я искал и не нашел тебя. Ты можешь это выдержать сейчас? Или отложить пока? С тобой было гораздо хуже.

— Лучше расскажи мне сейчас, — ответила Ката, нагибаясь понюхать душистый дикий нарцисс, — а то все это будет в тебе бурлить. И потом:

Полно, сердце! Что с тобою? Покорись своей судьбе, И весна вернет тебе Все, что отнято зимою.
Так прекрасен Божий свет! Так чудесна жизни сила! Все, что любо, все, что мило, Все люби — запрета нет[225].

Они пришли на пьяццу как раз тогда, когда воспоминания Тони дошли до момента его приезда в Вену.

— Ну, — сказал он, — отправим наши письма. Я расскажу тебе остальное в другой раз.

— Что ты делал в Вене?

— О, я бродил как лунатик в попытках найти тебя, пошел по старому адресу, расспрашивал всяких неприятных людей, меня унизил, отчитал проклятый бош-полицейский, — прости, голубчик, но он был бош.

— Я не сомневаюсь, — сказала Ката, вздыхая. — У нас их до сих пор много даже в Австрии.

— Правда, он был не так уж плох, ничего похожего на прусских полицейских, которых я никогда не устану ненавидеть. Но забудем их. Моя Германия — Германия Гейне, и Моцарта, и Каты!

Они отправили письма, а затем завернули в маленькую улочку с магазинами, ведущую вверх от пьяццы к аллее акаций и саду с каким-то кафе. Магазины были не очень хорошие, а цены абсурдно высокие; но Тони очень хотелось накупить Кате каких-нибудь платьев. Покупки надо было сделать в тот же день, иначе это уже не будет так приятно. Он попросил ее подождать его минутку у Farmacia[226], купил ненужную ему зубную пасту, а затем спросил, нет ли здесь какой-нибудь солидной и недорогой портнихи. Аптекарь сказал, что его сестра держит магазин дамских платьев по той же улице, через шесть домов с правой стороны, и дал ему без особой необходимости рекламную карточку.

— А белье? — спросил Тони. — Есть тут кто-нибудь, кто не так уж дико запрашивает?

— А, синьоре, этого я не знаю. Вы должны спросить мою сестру.

С наружной стороны магазина висел ряд платьев, и Тони, как будто случайно, остановился перед ними. Он потянул одно, другое и показал их Кате:

вернуться

224

Извозчики.

вернуться

225

Гейне, «Опять на родине».

вернуться

226

Аптека.