— Тут главным образом изображены герои итальянской независимости, — пояснил Робин в ответ на вопрос Антони. — А ну их! Я стал здесь скорее сторонником папы, чем Гарибальди.
— Разве папская власть была социалистической? — спросил Тони с добродушным лукавством.
— Не намного хуже — они оставляли народ в покое.
— Мне казалось, что это даже лучше…
Антони не закончил своей мысли. Они подошли к перилам высокой террасы и стали глядеть на Рим. Первое, что бросилось Тони в глаза, — это купол Святого Петра, в величавости его нельзя было ошибиться; затем обширная, почти круглая площадь у их ног, с трамваями, экипажами и людьми, которые казались жучками, передвигавшимися на задних лапках. На одном конце площади возвышались два почти совершенно одинаковых купола, на противоположном — тройная арка. Остальное было морем крыш, колоколен и куполов, переливавшихся чистыми, нежными красками в лучах бездымного солнечного света. Это было прекрасно, но взволновало Тони меньше, чем его первое, мимолетное впечатление от Флоренции: Рим был лишь силой и великолепием, Флоренция же — человеческой жизнью, ставшей прекрасной… Он вздрогнул от прогремевшего над городом пушечного выстрела и затем стал слушать внезапно начавшийся звон колоколов, доносившийся с сотен колоколен, — то глубокий и раскатистый, то высокий и пронзительный, то чистый и звонкий, но всегда чрезвычайно гармоничный.
— Полдень, — сказал Робин. — Теперь вы понимаете, откуда Рабле заимствовал свой «Звенящий остров»[83]? Пойдем завтракать.
Они сели в извозчичий экипаж и поехали вниз по извилистой аллее на какую-то площадь, затем по длинной прямой улице — Корсо — выехали на другую большую площадь с огромным дворцом эпохи Возрождения направо и замысловатым нагромождением белого мрамора и позолоты впереди.
— Отвратительно, не правда ли? — спросил Робин. — Взгляните-ка на Виктора Эммануила[84]. Итальянцы все еще обожают скульптуру и архитектуру, но уже утратили свое мастерство. За этим чудовищным сооружением — Капитолий, а дальше — Форум. Вот эта огромная штука когда-то была венецианским посольством — я говорил вам, что тут был рай для дипломатов!
За площадью тянулась длинная узкая улица.
— Via delle Botteghe Oscure[85], — сказал Робин. — Подходящее название — посмотрите, в каком мраке здесь работают люди. Вернее, работали бы, не уйди они все завтракать. Раньше трех теперь не возобновят работы.
Они завернули в ворота и оказались во дворе, под густым навесом из винограда. С переплетенных лоз еще свисало несколько золотистых листьев; иногда один из них тихо падал, порхая в неподвижном воздухе.
— Нам оставили столик на солнце, — сказал Робин. — Добрый день, Аттилио, — поздоровался он по-итальянски.
— Добрый день, синьоре, — ответил очень толстый моложавый официант с двухдневной черной щетиной на улыбающемся лице.
— Как его зовут? — спросил Тони.
— Аттилио — Аттила, — похож он на свирепого гунна, а? Этот ресторанчик принадлежит ему, его брату и старухе-матери, которая вечно жалуется на свой ревматизм и замечательно готовит. Заказать завтрак?
— Пожалуйста.
— Я многое передумал с тех пор, как приехал сюда, — начал Робин, преподав официанту довольно сложные инструкции, — и в результате настроен более оптимистически, чем когда-либо.
— Это меня не удивляет, — ответил Тони, глядя сквозь виноградные лозы на ясное, лучистое небо и щурясь от солнца.
— Куда бы я ни приехал, я встречаю людей, горящих желанием искоренить зло во всем мире и готовых идти на любые жертвы, чтобы стало лучше жить. Это очень ободряет! Кажется, мы накануне грозных событий. Между прочим, как вам нравится это блюдо?
— Очень вкусно. Что это за интересные травы в нем?
— О, не знаю! — небрежно ответил Робин. — Что-то такое, что полагается. Старуха очень хорошо готовит, и ревматизм не играет тут никакой роли. А что вы скажете о вине?
Тони глотнул прозрачного, золотистого, легкого вина, благоухавшего виноградом.
— Чудесное вино! Своего рода поэма из винограда и солнечного света — весь Вакх в бутылке. Что это за вино?
— Оно называется «Треббиано» и в этом году особенно удалось. У них есть еще мускат — вино сладковатое и крепкое, но в своем роде тоже замечательное. Вы должны его попробовать.
83
«Звенящий остров» — одна из частей знаменитого романа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», где действие происходит на острове с содержащимися в клетках пестрыми птицами; под видом этих птиц сатирически высмеяны представители духовенства, схоластической учености и т. д.
84
Виктор Эммануил (1820–1875) — итальянский король, при котором произошло объединение Италии.