Печальный конец жизни. У него были родители, которые любили его, когда он был маленьким. У него было двое детей в двух городах, сын и дочь, хотя он не знал об этом, а они никогда не знали его.
Тот корабль, с которого мы начали повествование, сейчас отплывает из порта Марсены. Другие, на юге, на востоке, на западе, также выходят из портов или продолжают плавание по опасному морю, несут в трюмах или хотят приобрести товары для торговли, охотятся сами или становятся целью охоты, везут важных людей или простых людей. Повсюду в Срединном море плывут корабли и галеры. Некоторые имеют значение для этой истории, другие – для своей собственной. Некоторые истории рассказывают, большинство – нет. Люди поклоняются солнцу, лунам, бесчисленным звездам. Есть и другие истории, сплетающиеся с этими верованиями или предваряющие их. Моряки-джадиты часто, хотя и всегда тайком, взывают к сыну их бога, упавшему с неба в море из колесницы, с которой он не сумел справиться. Его мертвое безупречное тело достали из воды рыдающие моряки с проходящего корабля. Моряки. Вот почему именно благодаря морякам живет эта история. Она еще не окончательно забыта.
А мы? Мы читаем или слушаем новый рассказ, и он становится паузой, интермедией в нашей собственной жизни. Мы забудем его или запомним, и он, возможно, изменит нас, прежде чем мы пойдем дальше…
Часть вторая
Глава V
Чуть менее чем за год до этих событий другой корабль отплыл домой из Хатиба на востоке, и домом его также был Альмассар на самом крайнем западе. Во время плавания, после того как на борт по традиции доставили вино и новости с большого острова Кандария, его подкараулили и взяли на абордаж пираты-джадиты с одного из меньших островков к северу оттуда. Солнце только начало подниматься, когда их галера возникла из темноты над морем, так близко от корабля, что бегство было невозможным.
Обычное дело, пиратство, не стоило бы и упоминать о нем – никаких кругов от этого мелкого происшествия не разошлось бы по миру, – но один человек, имеющий некоторое значение, оказался на том судне, а один из пиратов умел читать по-ашаритски и заглянул в бумаги, найденные в каюте этого путешественника. Мужчина пытался выбросить их из окна на корме, когда пираты ворвались внутрь.
То, что происходило на палубе, не было тайной. Пираты кричали на матросов и капитана на языке Тракезии. Он не говорил на этом языке, но по тону все понял.
Курафи ибн Русад, посланник халифа Альмассара, молодой автор великого (как он надеялся; работа над ним еще продолжалась) труда, знал, что ему нужно предпринять, чтобы уцелеть.
Первым делом он открыл кожаную сумку, где хранились документы. Руки у него дрожали. Конечно, дрожали. Он рывком распахнул маленькое круглое окошко крохотной каюты. Затем сел на бугорчатую койку и начал быстро просматривать свои заметки, расправляя листы на коленях, комкая и выбрасывая те, которые могли скомпрометировать его халифа или быть для него неудобными.
К сожалению, таких оказалось много. В тяжелых обстоятельствах гражданской войны правитель Альмассара послал ибн Русада просить срочной помощи у Хатиба в борьбе против своего брата, предлагая в дальнейшем тайную помощь в попытках Хатиба сохранить независимость от могущественного Ашариаса.
Было бы нехорошо, если бы вторая часть этих предложений стала известна другим городам, особенно могущественному Ашариасу. Правителя османов Гурчу, завоевавшего Сарантий и теперь устремившего свой честолюбивый взор на другие земли, во всех направлениях, не стоило оскорблять.
В действительности, если ибн Русад правильно понимал положение дел (а он был почти уверен, что понимает правильно), та помощь, которую он предложил, а потом обсуждал, никогда не будет оказана. Хатиб, несмотря на всю его историю, не устоит против османов. И обеспокоенный халиф Альмассара уже наверняка пишет Гурчу или его визирям, предлагая поделиться любыми сведениями, которые получит насчет планов Хатиба. А заодно, собирается отправить еще одного посланника в Ашариас. Приходится так поступать, чтобы выжить. Выжить очень трудно.