— А мы точно это все съедим?
— Я — да. У нас еще есть два дня после, а потом что-нибудь свежее приготовим. А вообще, если бы не наше зверье, смотались бы куда-нибудь на море. Ты кстати была заграницей?
— Нет. Я и на море-то была один раз, в Евпатории.
— Ясно. Залатаем эти дыры попозже, ибо в новогодние каникулы никто не согласится сидеть с животными.
Все время нашей готовки, Артем неустанно смотрит на меня, порой мне становится неловко, может у меня что-то на лице или я что-то не так делаю. И эта его обаятельная улыбка смущает меня донельзя. Украдкой смотрю на себя в зеркало. Нет, все та же, ничего дурного нет. Буду надеяться, что он мной любуется, точно так же как и я им.
Пока народ еще не начал новогодние салюты мы все вместе идем гулять с собаками. Антошка убегает вперед и носится с четвероногими друзьями.
— Ириш, а давай съездим через пару дней на лыжах покататься или санках, куда-нибудь, где большие горки.
— Можно. — Мы идем дальше, а потом Артем неожиданно валит меня в снег.
— Ай! — Артем ложится рядом, а мне становится так смешно. Взрослые люди лежат на снегу за несколько часов до нового года, и ведь никто не пьян.
— Обожаю снег, особенно когда он только выпал, — говорит Артем.
— Почему?
— Потому что его можно смело есть и не бояться, что его уже кто-то обоссал.
— Дурачок. — Легонько бью Артема в бок.
— Ну, ты еще скажи, что снег не ела?
— Ела и сосульки любила.
— Вот на фига мы столько готовили еды, когда на улице пропадает столько добра в виде снега и сосулек.
— Я могу оставить тебя здесь, ты кушай это, а я то, что приготовили мы.
— Один-ноль в твою пользу. — Артем подымается и протягивает мне руку. — Хватит лежать на холодной земле, а то еще чего-нибудь себе застудим на радость всяким уборщицам.
— Ты о чем.
— О своем, о девичьем.
— Ну, Артем!
— Ну, Ира! — передразнивает меня Артем. — Все, пойдемте провожать старый год и получать запас жирка.
Видимо Артем не шутил когда говорил, что все это съест. К десяти вечера Антон захотел спать, и как следствие подарки пришлось дарить раньше. Мой мальчик был безумно рад очередной новомодной игрушке от Артема, мой же подарок не вызвал в нем такого восторга. Ну и ладно, я вовсе не расстроилась.
Сам новый год мы встретили с Артемом в обнимку на диване, с бокалами шампанского под громкий звук салютов.
— Мой подарок не совсем красивый или… в общем, я заметила, что у тебя нет крестика, а ты сам сказал, что крещеный. Это тебе.
Артем
Ира подает мне маленький футляр, в котором лежат золотая цепочка и крестик. Если честно не ожидал. Я вообще не ожидал от нее подарка, к тому же крестик.
— Я потерял его лет пять назад, потом как-то и не думал приобретать. Ир, мне очень нравится. Спасибо. — Недолго думая, Ира вдевает крестик в цепочку и надевает мне на шею.
— Я в церковь сходила, мне его освятили. Только ты носи его всегда, не снимай.
— Не буду. Когда это ты успела?
— В пятницу, когда пораньше отпросилась.
— Вот какой я негодяй, наорал на тебя, а ты подарок мне покупала. Ну ладно, забыли. — Достаю футляр с кольцом и подаю Ире.
— Ириш, прости это пока не обручальное, но я хочу, чтобы ты его носила, а вот это колечко мне не нравится. — Снимаю с ее пальчика серебряное кольцо и надеваю свое. К счастью, с размером угадал.
— Очень красиво. Спасибо. — Целует меня в губы.
— Ир, ты только не думай, будет еще и помолвочное, и обручальное кольцо. Чуть позже, но будет.
— Ты такой смешной, не верится, что мой. Мой?
— Твой.
За новогодние праздники мы так никуда и не выбрались, забавно, но не было ни времени, ни желания. Нам было хорошо просто так. А пока занимались обустройством комнаты для Антона и всего прочего, времени не было и подавно. Судя по набранным трем килограммам, оливье и шоколадная колбаса где-то гуляет в области щек. Ира же напротив, кажется, похудела.
— Не хочется на работу, правда?
— Не хочется, но надо. Кстати, я скоро тебя уволю. — Поправляя мерзопакостный галстук, поворачиваюсь к Ире.
— В смысле? — испуганно спрашивает Ира.
— В прямом. Я взял тебя вместо своей секретарши, которая переломала себе все, что только можно. Но скоро она должна поправиться. И знаешь, не могу я ее уволить. Она и так какая-то ущербная и с такой фамилией и внешностью ее вообще никто не возьмет. А я ей обещал, что оставлю место за ней.
— Ясно.
— Но ты не расстраивайся, Ириш. Найдем тебе другое место или лучше вообще посиди дома до лета. Закончи нормально университет, да и Тошу тогда можно в садик не водить. Будешь создавать домашний уют. Как тебе?
— Нет. Я бы предпочла работать.
— Ладно, решим позже. Я сегодня встречаюсь с Игорем, так что после обеда на работе ты за старшую. Ир, ну чего ты грузишься? — Сажусь на кровать и хлопаю по коленям. — Иди ко мне. — Ира медленно подходит, как только становится доступной, тяну ее к себе на колени.
— Артем, а что будет, если он отец?
— Будем договариваться. Вот что. Если он его биологический отец, значит имеет право на общение с ним и его воспитание. Другое дело, что жить Антон должен с нами. Вот об этом и будем договариваться.
— А если он захочет его забрать? Ведь я ему никто.
— Ир, я тебе уже говорил. Давай не будем загадывать.
— Хорошо. — Снимаю свою сомневающуюся снегурку с колен, и валю на кровать. — Ты помнешь рубашку.
— Пфф, да кому она нужна и удавка эта тоже ни к чему.
— А мне нравится, ты такой красивый.
— Я думал, я всегда красивый.
— А сегодня особенно. — Зарывается в мои волосы своими пальчиками и начинает меня гладить. — Носи их чаще.
— Вот уж нет, я могу быть и соплежуем, и подкаблучником, и даже все вместе. Но надевать удавку я не намерен, даже из большой любви к тебе, прости, Ириша.
— Ну ладно, а счастье было так возможно. — Сама тянется ко мне и впивается в губы. Я даже не заметил тот момент, когда она начала проявлять инициативу и не шугаться малейшего прикосновения, и мне определенно это нравится. Приподнимаю вверх подол ее платья, но ненужный капрон мешает дотрагиваться до кожи.
— Темочка, уже полдевятого. Пожалуйста, не рви мне колготки, а то мы долго еще будем одеваться и точно опоздаем. А нам еще Тошу в садик завозить.
— Я и не собирался их рвать. Просто погладить.
— Колготки гладить не нужно, — с коварной улыбкой произносит Ира.
— Вот ты обломщица. Ладно, пойдем.
На удивление разговор с потенциальным папашей выдался вполне нормальным. Мне даже показалось, что не такой уж он и мудак. То, что глаз положил на Иру это понятно. Но в остальном нельзя было отрицать его здравомыслие. Мы подъехали вместе с Антоном в лабораторию, которую выбрал сам Самойлов. У Антошки быстро взяли материал, врачи молодцы, сделали вид, что это обычная проверка.
— Результаты через семьдесят два часа.
— А что экспресс нельзя было сделать?
— Мне кажется, так более информативно. Если ребенок окажется моим, я хочу воспитывать его наравне с Ирой.
— А если не твой, будешь ставить палки в колеса и гадить Ире, что она типа мошенница?
— Нет. Мне есть чем в жизни заняться, кроме этого, и чужие дети мне не нужны.
— Буду надеяться, что он не твой.
— Надежда умирает последней.
Ирина
Три дня кажутся вечностью, я ни на что не могла обращать внимания. Даже домашние заботы не помогают. Я хожу вся нервная и издерганная. Как меня терпит Артем, я не знаю. Хотя я уже давно определилась, что он мой личный идеальный мужчина, а ведь я и подумать не могла, что такие существуют. Иногда мне кажется, что он чересчур внимательный. Ну как еще объяснить то, что он следит за мной как за ребенком. Буквально сам повел за ручку в медицинский центр через пару дней после нового года. А потом еще и ждал под дверью, можно подумать я какая-то больная или беременная. Кстати, для беременности, а точнее от нее он меня сюда и привел. Врач назначил мне таблетки, чему Артем был несказанно рад. А потом испугался и сказал, что вовсе не против детей, просто чуть позже. А я молчала как рыба, не говорить же, что я вообще не собираюсь рожать с моей-то наследственностью.