Я поблагодарил их за то, что они так много работали и отказывались от многого, чтобы вырастить меня и моих братьев и сестер. Но теперь мне хотелось, чтобы они наслаждались жизнью.
Папа, поднимайся на сцену и покажи всем, как хорошо ты играешь. А ты, мама, садись на место! Ты единственная, кого я знаю, кто может поехать в отпуск на какой-нибудь красивый остров или отправиться в круиз, но когда ты рассказываешь мне об этом, то говоришь, что шел дождь или ты заболела. Все зависит от того, как на это посмотреть. Дождь прекрасен даже на пляже. Ты с папой, с любимым человеком, на дождливом пляже тропического курорта. Это должно сделать тебя счастливой.
Я езжу в самые заразные дыры в мире. Вы даже представить себе не можете, насколько там плохо. И всегда нахожу бар с пивом и смеюсь со своими друзьями.
Я знаю, что читаю вам нотации, когда у вас в два раза больше времени, чем у меня, и что у меня нет ученой степени в какой-либо области, но вот что я вам скажу — я жил и видел больше мест и людей всех типов и вероисповеданий, чем вы можете придумать к ним ярлыков… Я видел жизнь и видел смерть, смотрел им в глаза и мочился на них, потому что все это ничего не значит, если вы не можете оглянуться назад и сказать: «Я рад, что сделал это» или хотя бы: «Мне было весело это делать».
В завершение я написал, что надеюсь, что они еще поедут навестить Дебби в Северной Каролине.
Она — самое дорогое, что есть в моей жизни, и я никогда не смогу отплатить ей за все то одиночество и переживания, которые она испытывает из-за меня.
Надеюсь, я скоро буду дома, и тогда мы сможем поиграть на гитаре и послушать военные истории. Я не хочу, чтобы кто-то из вас беспокоился обо мне. Я в порядке и со мной все будет хорошо. Люблю вас обоих. Смотрите новости… несмотря на то, что журналисты — мудаки.
С любовью, Том
Когда запищал мой пейджер, я посмотрел на него и сразу понял, что это будет не демонстрационный полет. Мне было жарко и потно, и я бы с удовольствием принял душ и обсох, прежде чем отправляться в полет, но у меня оставалось всего несколько минут на то, чтобы вернуться в ангар, надеть снаряжение — это десятиминутный процесс, — взять оружие и боеприпасы и забраться в вертолет. Я бросился к ангару.
Мне было неизвестно, что за пару часов до этого один из информаторов ЦРУ сообщил, что два высших командира Айдида встретятся во второй половине дня в здании, расположенном рядом с выбеленным Солнцем четырехэтажным отелем «Олимпик», в самом сердце вражеской территории. Существовала даже вероятность того, что там появится сам Айдид.
Понаблюдать за тем, как информатор подгоняет и паркует свою машину у обочины здания, отправили разведывательный вертолет. Человек вышел из машины, поднял капот, заглянул под него, затем опустил его, сел обратно и уехал. Это был заранее оговоренный сигнал, указывающий на то, что это здание является местом встречи.
Незадолго до 15:00 генерал-майор Г. поговорил со своим коллегой в городе, генерал-майором Томасом «Биллом» Монтгомери, который командовал другими американскими войсками в Могадишо, и рассказал ему о плане. «Это на самом деле страна индейцев, — предупредил его Монтгомери. — Плохое место»[21].
Гаррисон уже знал об опасности. Отель «Олимпик» находился всего в нескольких кварталах от рынка Бакара — виртуального вооруженного лагеря ополченцев Айдида. В сентябре Гаррисон сказал своим офицерам, что если им придется войти в окрестности рынка, то «мы, несомненно, перестрелку выиграем, но можем проиграть войну».
Усугубляло ситуацию и то, что это будет еще один дневной рейд. Подразделению нравилось работать по ночам, когда враг спит или, по крайней мере, ослабляет бдительность. И тем не менее, шанс захватить нескольких командиров Айдида и даже его самого был слишком велик, чтобы упустить его. Это будет быстрый захват и отход, пока ополченцы не узнали, что происходит, и, если нам повезет, основная задача тактической группы «Рейнджер» будет выполнена до заката. Командование дало добро, и по всему аэропорту запищали пейджеры.
Операторы решили оставить в ангаре свои очки ночного видения, а также запас воды и еды. Приборы ночного видения давали нам и рейнджерам огромное тактическое преимущество при ведении ночных боев, но решение о том, брать их, или не брать, оставалось за нами. Поскольку еще не было и трех часов дня, Солнце сядет только в шесть, а сумерки наступят лишь спустя полчаса после этого, то с учетом, что операция и в самом деле займет всего час, не было необходимости брать с собой громоздкие очки или тащить лишний груз воды. «К ужину вернемся», — пошутили ребята.
21
См. “The Raid That Went Wrong,” by Rick Atkinson, Washington Post, January 30, 1994 (прим. автора).