По мнению Гьюмале, битва прошла даже лучше, чем он ожидал. Выстрелами из РПГ было выведено из строя четыре вертолета «Черный ястреб». Два из них упали на территории, контролируемой силами СНА, где один из них был захвачен, а защитники убиты или взяты в плен; второй держался, но был окружен сотнями ополченцев и повстанцев.
Но Гьюмале не понимал, что американцы остались у обломков «Супера 6–1», потому что не хотели оставлять тела летчиков. Такое самопожертвование ради мертвых людей было для него непостижимо. Вместо этого он считал, что они просто угодили в ловушку, поставленную его силами.
Кроме того, его «победы» стоили ему сотен убитых и раненых, а местный госпиталь был переполнен ранеными. Но это была цена, которую он и Айдид, которого держали в курсе событий, готовы были заплатить. Их союзники из «Аль-Каиды» также советовали им, что, убив достаточно американцев, независимо от того, какой ценой это обойдется силам СНА, мы сдадимся и вернемся домой. Американцы, по их словам, не жаждут смерти и потеряют политическую волю к борьбе у себя дома[24].
Спрятавшись в доме рядом с местом первого крушения, наша группа не была посвящена в стратегию и тактику лидеров обеих сторон. Мы просто пытались пережить эту ночь.
В какой-то момент вечером я узнал, что сбит еще один «Черный ястреб», но то ли для того, чтобы поддержать наш боевой дух, то ли потому, что командирам на месте происшествия тоже ничего не сообщили, подробностей о том, что происходило в других местах, было мало.
Мы также не знали ничего о колоннах спасения, пытавшихся добраться до нас. Вдалеке слышались звуки ожесточенных боев, виднелись вспышки взрывов и красные трассеры, уходящие в ночное небо, и мы знали, что наши товарищи тоже сражаются за свою жизнь.
Если не считать двух раненых рейнджеров, физически мы находились в неплохой форме. Джейк достаточно оправился от взрыва, чтобы вернуться в строй. Однако было известно, что пока мы добирались до места крушения, остальным, особенно рейнджерам, пришлось несладко.
Я беспокоился за нескольких своих друзей. После прибытия я узнал, что Дэн Буш и Джим С. были ранены при обороне места крушения, но я не знал их состояния. Мой друг Мэтт Риерсон находился в колонне с пленными, но они подверглись такому удару, что были вынуждены отступить в аэропорт. Я также не знал, добрался ли Эрл, и мне было интересно, с ним ли его постоянный спутник Джон.
В остальном мы, сидевшие в своем израненном боями доме, не имели четкого представления о расположении других операторов и рейнджеров. Наша группа C-2-G и группа C-2-F, находившаяся через дорогу, на юго-восточном углу перекрестка и ближе всего к упавшему «Черному ястребу», находились дальше всех к северу и непосредственно на передовой. Ни на севере, ни на востоке, ни на западе от нашей позиции не было никаких дружественных войск. Южнее, позади нас, в зданиях, расположенных вдоль нескольких кварталов, заняли позиции рейнджеры и операторы отряда C-1.
Хотя ранним вечером ожесточенная стрельба немного стихла, это оказалось лишь передышкой. Сомалийцы продолжали атаковать нас, наступая на наши позиции и открывая бешеный огонь из своих АК-47, а затем все снова ненадолго затихало.
В перерывах между отражением атак наша группа делала все возможное, чтобы улучшить оборонительную позицию, подкладывая матрасы к стенам дома. Как показало разрушение одного из углов дома, конструкция здания не выдержала бы попадания из РПГ, но мы надеялись, что матрасы хотя бы поглотят часть осколков от стен и гранат, которые в противном случае разнесли бы в клочья все, что находилось в комнате.
Я возненавидел звук выстрелов из РПГ. Хлопок, звук, а затем детонация, когда граната во что-то попадает. Иногда сомалийцы подходили так близко, что гранаты не успевали взвестись и не взрывались при попадании. Иногда ночью, когда стреляли из РПГ, я просто вжимал голову в подоконник, закрывал глаза и ждал удара. А что еще оставалось делать? Остановить происходящее было невозможно, переживания не помогали, поэтому я просто пасовал перед всем этим.
Я снова и снова корил себя за то, что не взял с собой очки ночного видения. Без них нам приходилось ждать, щурясь в темноте, чтобы определить цель, прежде чем стрелять. Правила ведения боя не позволяли вести беспорядочную стрельбу по группам людей, часть из которых могла и не являться вооруженными бойцами. Кроме того, мы должны были стараться, чтобы каждый выстрел попадал в цель, поскольку боеприпасы были на исходе, и было неизвестно, будет ли пополнение. Это означало, что врагу надо было позволять подходить ближе, чем если бы у нас были очки ночного видения.
24
Иногда такую ситуацию называют «бейрутским эффектом», получившим свое название после взрыва казарм морской пехоты в ливанском Бейруте в 1983 году, и который привел к выводу оттуда американских войск. Успех террориста-смертника, взорвавшего казарму, считается началом асимметричной войны, призванной сломить политическую волю Соединенных Штатов, вызывая жертвы, независимо от того, какой ценой они достанутся нападавшим (прим. автора)