Я был самым младшим из трех детей, родившихся у Стива и Марты Саттерли. Мой брат, Стив-младший, был на два года старше. Моей сестре, Шелли, было четыре года, когда в семье Саттерли появился я, — она была не слишком рада этому обстоятельству, и попросила наших родителей вернуть меня туда, где они меня нашли. Когда они отказались, она объявила голодовку, пока семейный врач не вернул ее на место, заверив родителей, что девочка снова начнет есть, «когда проголодается».
Однако со временем чувства Шелли ко мне изменились. Этот милый, добродушный малыш стал ее ребенком. Конечно, я мог быть занудой. К пяти годам я повсюду следовал за сестрой и ее друзьями; они, конечно, бросали меня, а она жаловалась нашим родителям на свою миниатюрную тень, но бог в помощь всем остальным, кто меня дразнил.
Мы были семьей среднего класса, живущей жизнью среднего класса в срединной Америке. Четвертое июля с его флагами и петардами было таким же великим праздником, как и Рождество, и мы, дети, воспитывались, зная, что по сравнению с большинством людей во всем мире у нас все хорошо.
Мой отец работал на самых разных работах — от изготовителя инструментов и штампов в Сеймуре, штат Индиана, где я родился, до управляющего местным продуктовым магазином IGA в Эдинбурге. Однако это не его вина, что ему постоянно приходилось менять работу. Моя мать была медсестрой, и ее навязчивое стремление к получению образования, якобы для того, чтобы получить лучшую работу в другом месте, означало, что нашей семье приходилось чаще, чем другим, собирать вещи и переезжать.
В основном меня воспитывал отец. Он был музыкантом и играл на гитаре, губной гармошке и банджо, иногда выступая на сцене. Его любимым стилем был блюграсс[4], но на втором месте была музыка кантри: Вилли Бокскар, Уэйлон Дженнингс, Вилли Нельсон и все остальные певцы, кто когда-либо появлялся в телевизионном шоу «Хи-Хоу»[5].
Но для моего отца не было ничего более приятного, чем проводить время со своими детьми. Он научил нас собирать и готовить одуванчики, находить хурму и определять, какая из них вкусная, а какая слишком горькая, чтобы ее есть. Он брал нас с собой на экскурсии по сбору ежевики и смеялся над нашими попытками уберечься от клещей.
Лучше всего было рыбачить с отцом на причале или плыть по Блю-Ривер от Эдинбурга до Коламбуса на нашей плоскодонной лодке, разбивая по ночам палатки и рассказывая у костра истории. С отцом я всегда чувствовал себя в безопасности, и, хотя в детстве я этого не понимал, именно эти воспоминания поддерживали меня, когда все остальное становилось темным, жестоким и полным страха.
Я родился 28-го января 1967 года — знаменательный год, если судить по тому, как сложится моя жизнь. Это был год «долгого жаркого лета 67-го», омраченного более чем 150 беспорядками на расовой почве в городах Востока и Среднего Запада, которые унесли около сотни жизней и превратили в руины имущество на многие миллионы долларов.
Тем временем на другом конце света бушевала война во Вьетнаме. По мере того как росли потери США — только в том году погибло более 9000 человек, — американская общественность начала задаваться вопросом, чего добиваются Соединенные Штаты, поддерживая коррумпированное правительство Южного Вьетнама. Антивоенные демонстрации захлестнули студенческие городки. Шесть лет спустя самая долгая война в истории Америки была закончена — война, которая обошлась стране в 58 200 погибших и более 300 000 раненых, причем шрамы некоторых из них, как поняла нация, снаружи были не видны.
Я знал, что брат моей матери, Терри, служил во Вьетнаме в морской пехоте. За проявленный героизм, когда его подразделение попало в засаду, он был награжден Серебряной звездой. Однако Терри, который после возвращения из Вьетнама стал священником, никогда не рассказывал о своих переживаниях. Только пройдя через свой собственный ад, я узнал, что его тоже преследует то, через что он прошел. Он боролся со своими демонами, как мог, и вел тяжелую борьбу с алкоголизмом.
Но когда я был ребенком, дядя Терри всегда находил время, чтобы поговорить со мной и поощрить любые мои интересы. Он даже стал называть меня «Змеиные глаза» — когда я злился, мои голубые глаза начинали блестеть и суживались в щелочки. Мне это нравилось. С таким опасным прозвищем я чувствовал себя круче.
Воображаемая войнушка — вот игра, в которую я играл со своими друзьями. Мы всегда были «хорошими парнями», которые вели себя героически, побеждая «плохих парней». И даже если я и мои друзья «умирали» на воображаемых полях сражений, мы всегда могли встать и жить дальше — привилегия, которой вы лишены в реальной жизни, которая наступит позже.
4
Один из жанров американской сельской музыки кантри, происходящий из региона Аппалачей, в первую очередь штата Кентукки («штат мятлика»), которому обязан своим названием (bluegrass — мятлик).
5
Американское телевизионное развлекательное шоу с музыкой в стиле кантри и юмором, разворачивающееся на фоне вымышленного сельского округа Корнфилд.