Волю свою она изложила скупо, по-деловому, в нескольких предложениях, и, поставив последнюю точку в своей короткой супружеской жизни, размашисто расписалась и выложила свое послание на подоконник в гостиной — так, чтобы оно не сразу бросалось в глаза, а только если начнут искать целенаправленно. Рядом пристроила обручальное кольцо. Оставлять его было чуточку жалко. Не потому что дорогое, просто красивое — с изящным цветком, украшенным бриллиантами трех цветов. Но — надо. Если уж оставлять за спиной прежнюю жизнь, то целиком.
Оставался последний штрих — чуть-чуть волшебства, того самого, которое не магия, чтобы беглянку подольше не искали. И от магического поиска, и от собачьего нюха можно защититься только одним способом — перейти через текучую воду. Дин примерно представляла себе, в какой стороне искать реку, но не знала, насколько это далеко, а потому решила подстраховаться, дать себе побольше времени.
Договориться с зеркалом в спальне было несложно, оно откликнулось мгновенно, и через несколько минут любому человеку, заглянувшему в комнату, показалось бы, что ее обитательница сидит у туалетного столика, разглядывая свое отражение. А что молчит и не откликается, так женщине позволительно быть задумчивой и рассеянной после первой ночи с мужчиной.
Конечно, к полудню чары рассеются, но больше Дин и не надо. Она успеет.
Глава 3. Бегство
Арлая Динэя тон Аирос
Дом ей удалось покинуть удивительно легко, словно сама судьба позаботилась о том, чтобы никто не встретился по дороге, не помешал, не вынудил прятаться и пережидать.
Тем не менее, стоя у ворот, словно на границе двух миров, девушка замерла, прислушиваясь к собственному сердцу. Что она делает сейчас? Бежит, даже не попробовав принять бой и оставляя врагу богатую добычу? И решила для себя: нет, не так. Иногда, чтобы убежать, нужно куда больше мужества, чем для того, чтобы остаться. Бывает, бегство — это просто иной способ сражаться. И, вдохновленная этим осознанием, шагнула за ворота.
Правда, тут же снова остановилась, пытаясь понять, в какую сторону двигаться. Конечно, она училась ориентироваться по звездам, но книжная премудрость хороша, если она подкреплена практическим опытом, а вот его-то как раз у Дин и не было.
Получилось. Пусть не сразу, но ей удалось определить, где восток, а где север, и выбрать нужное направление.
Конкретной цели Дин перед собой не ставила. Самое главное — река, а на другом берегу можно будет принять какое-то решение. Вариантов не так уж много: либо бежать за границу, но для этого хоть какие-то деньги нужны, да и с языками у нее слабовато, либо, если уж оставаться в Велеинсе, податься в Стекарон. Ибо где лучше затеряться маленькому человечку, как не в большом столичном городе? Другое дело, что это предсказуемо и скорее всего ее будут искать именно там.
Не то чтобы Дин боялась, что ее свяжут и потащат силком обратно в дом Аиросов, но… Кто знает, что взбредет им в голову? Непохоже, чтобы старый советник был так уж заинтересован в ее приданом. Какие-то дела с отцом? Дин могла себе представить, что отец стремился к этому союзу, чтобы его старший отпрыск получил поддержку в продвижении на государственной службе, но какой интерес у Аироса? Может ли быть, что ему зачем-то нужна именно она сама, Динэя? И если это так, то он сделает все, чтобы вернуть в дом беглую невестку. Подставит, например, так, чтобы у нее другого выхода не было, кроме как просить о покровительстве могущественных родственников мужа. Да мало ли что придумает — у высокопоставленного чиновника много возможностей, он и закон умудрится себе на пользу вывернуть.
Конечно, обо всем этом следовало задуматься пораньше. Но… как-то не нашлось времени. А еще, признаться честно, она до почти до последнего надеялась, что этого решительного шага удастся избежать. Ну мало ли, может, выяснится, что муж не так ужасен, каким показался по первому впечатлению, и с ним можно будет договориться. Эта надежда всколыхнулась, воспрянула почти из небытия, когда они были этой ночью вдвоем, когда весь мир за пределами спальни вдруг перестал существовать, утратил свою важность, а значимы оказались только прикосновения, сбивчивое дыхание в темноте, неразборчивый шепот…
Нет, Дин не почувствовала ничего такого, о чем читала в книжках, разве что самую малость. И уж точно она не собиралась придавать ощущениям тела такое значение, чтобы они могли повлиять на ее решение, но все же, все же… Тогда казалось, что рядом с ней совсем другой человек, которому нет дела ни до ее внешности, ни до того, что брак этот был фактически навязан им обоим.
Эта иллюзия рухнула, едва не придавив Дин своими обломками, но сейчас ей отчего-то было жаль — не себя и не своих несбывшихся надежд, а этого парня, который мог стать, но так и не стал ее мужем, ее другом. Словно это не она, а именно он потерял что-то важное, даже если до сих пор и не понял этого.
Но, жаль или не жаль, а возвращаться теперь было бы глупо и бессмысленно, да и уйти Дин за этими размышлениями успела достаточно далеко, благо она неплохо видела в темноте. С ночным зрением ей повезло — то ли и правда сказочная древняя кровь, то ли какая-то личная особенность, но Дин всегда неплохо удавалось прятаться в подземельях дома, когда приятелям старшего брата взбредало в неумные головы поизмываться над 'мелкой уродиной'. Преследовать девчонку в темных переходах никто не решался.
А вообще-то идти ей нравилось. Было, пожалуй, трудновато с непривычки, но само ощущение пути дарило радость сердцу и рождало надежду в глубине души. Дин смутно представляла себе, что ждет ее в конце этого пути, но точно знала, что хочет оставить позади: наглых и злых мальчишек, которые так и норовят загнать кого-нибудь в темное подземелье.
Река показалась уже на рассвете, когда Дин едва переставляла ноги от усталости. Неширокая и неглубокая, но весьма бурная, она вызвала у девушки закономерные опасения: легко прыгать с камня на камень, когда ты бодра и полна сил, но после столь долгой ночи уверенности в своих силах у Дин не было. Но и другого выхода Дин тоже не видела, перебираться на другой берег так или иначе надо.
Осторожно ступила на ближайший валун, примерилась — вроде устойчиво, но прозрачная волна плеснула поверх камня, напоминая о ненадежности пути. Дин вздохнула — и шагнула еще раз… и еще. Спустя всего несколько прыжков сапоги промокли на сквозь, зато тело как-то приноровилось сохранять равновесие, выработало свой ритм, и Дин казалось, что она не прыгает даже, а перелетает с камня на камень, чуть сгибает ноги в коленях после каждого приземления, потом выпрямляет пружинисто — и летит дальше. Ей это даже нравится начинало… до того момента, когда прозрачная вода пронесла-проволокла мимо каменной гряды что-то живое, отчаянно трепыхавшееся, и не разберешь, человека или зверя. А Дин и не пыталась разобрать, даже подумать ничего не успела — рванулась, сама чуть следом не бултыхнувшись, сцапала пальцами за что попало и потянула. Река добычу отдавала неохотно, но Дин все же удалось втащить к себе на валун несостоявшуюся жертву водной стихии. Жертва засипела, закашлялась, а потом, разогнувшись, подняла благодарный взгляд на свою спасительницу, и Дин увидела, что это вовсе не зверь. А кто? Человек вроде бы, но какой-то странный — маленький, остроносый, широкоротый, облаченный в пестрые лохмотья. Но глаза вполне разумные.
— Благодарю тебя, спасительница, — прохрипело существо.
— Дальше сам сможешь по камням? — с сомнением спросила Дин.
— Справлюсь, — криво усмехнулся собеседник, — тебя больше не обременю.
— Да я не… — попыталась оправдаться Дин, но человечек только махнул рукой и прыгнул вперед, на следующий камень А Дин — за ним.
До берега они добрались совсем скоро, недалеко оказалось, а потом оба рухнули рядом, словно вода последние силы отобрала, но рухнули — счастливые. Смеяться не могли, но улыбались вовсю, глядя друг на друга.