— Слуш, девуль, — проговорил, отдышавшись, человечек, — у меня тут жилище недалеко. Не откажешься от гостеприимства лесного отшельника?
— Не откажусь, — поразмыслив, решила Дин и с трудом поднялась на ноги — все же до предложенного приюта надо было еще как-то дойти.
Нежданный спутник привел Дин к неказистой лесной избушке, которая, впрочем, внутри оказалась куда больше, чем выглядела снаружи. Но сил раздумывать об этом странном явлении у беглянки не было, зато соломенный тюфяк в отгороженном латаной занавеской уголке манил так, словно только ради него она и проделала весь этот путь.
Райн Тинэус тон Аирос
Тин просыпался тяжело, медленно, словно всплывая из глубокого небытия, даже настойчивый стук в дверь и голос камердинера не сразу заставили его вернуться в этот мир. Но еще прежде голоса в пробуждающийся разум постучалось смутное воспоминание: словно жизнь успела как-то измениться… даже не жизнь, а он сам, и перемены эти были какие-то неправильные, тревожные, но в чем они состояли, Тин никак не мог осознать.
— Лей[2] Райн! — голос из-за двери все же пробился к сонному разуму. — Лей Райн! Лей советник требует вас к себе.
Дед? Что ему могло понадобиться в такую рань?!
Впрочем, на деле оказалось не так уж рано — солнце за окном близилось к зениту, и Тин мог только подивиться, что провалялся в постели столько времени. Мысли в голове ворочались лениво, тревога, ворвавшаяся в сознание при пробуждении, отступила куда-то в глубину, а потому Тин, не пытаясь строить догадки, умылся, оделся неспешно и оказался на пороге дедова кабинета лишь спустя двадцать минут.
Дед кинул на него пасмурный взгляд исподлобья:
— Яви-и-ился!
— Что-то случилось? — уточнил Тин.
Хотя мог бы и не уточнять: иначе с чего лею советнику пребывать в столь мрачном состоянии?
— Случилось, — откликнулся после некоторой паузы дед. — А что именно, я хотел бы узнать у тебя.
— У меня? — опешил все еще не до конца проснувшийся внук.
— Что ты вчера наговорил этой девочке? Что натворил? — дед вопрошал тихо, почти шепотом, однако чувствовалось, что он на грани гневного крика.
Девочке?.. Вчерашний день — как и все предыдущие — внезапно отчетливо всплыл в памяти и заставил Тина со стоном схватиться за голову. Казалось, все это время он просуществовал как во сне, наблюдая за событиями из какого-то дальнего закоулка собственного сознания, а за него жил, действовал, говорил кто-то другой. Какой-то чужак, отвратительный чужак, способный произнести слова, которые Тин никогда бы не… Но глупо прятаться от действительности — этим чужаком, этим чудовищем был он сам.
— Что случилось, дед? Что?!
Советник молча протянул внуку свиток.
Пальцы Тина дрожали, когда он разворачивал послание. Он боялся непоправимого — того, что могла бы совершить с собой девушка, униженная, оскорбленная, очутившаяся в чужом доме, где она никого не знает и не может рассчитывать ни на чью помощь.
Буквы расплывались, напрыгивали друг на друга, и прошло несколько долгих секунд, прежде чем Тин взял себя в руки и смог прочитать написанное:
'Настоящим я, Арлая Динэя тон Аирос, в девичестве лон Варэн, отказываюсь от всех прав, которые мне дает имя супруга, и возвращаю Райну Тинэусу тон Аиросу данные им при заключении брака обязательства.
Ясно выраженная воля упомянутого вынуждает меня покинуть его дом в убеждении, что в качестве супруги я его не устраиваю.
Согласно Семейному кодексу королевства Велеинс, ст. 202, п. 3.1, мое приданое переходит в собственность супруга, а я могу считать себя совершеннолетней и свободной от обязательств перед семейством Аирос, поскольку брачная сделка законно закреплена с соблюдением всех условий.
Согласно семейному кодексу, ст. 176, п. 1.2, по истечении года брак будет признан недействительным. Буде мой супруг расторгнет брак официально до этого срока, прошу дать сообщение о новом статусе в разделе объявлений 'Летучего вестника Велеинса' за подписью Р.Т.А.
Арлая Динэя Варэн/Аирос'
Признаться, в первое мгновение Тин вздохнул с облегчением, дочитав эти слова: жива! Жива, а это самое главное, остальное поправимо… наверно. Вот только дед смотрит даже не с тревогой, а с какой-то затаенной болью и трет ладонью левую сторону груди, а значит, есть что-то, чего Тин попросту пока не осознал.
— Дед… Не томи, рассказывай уже, что тебя беспокоит.
Советник вздохнул, глянул на внука с укоризной, помолчал немного, но все-таки заговорил:
— Я начну издалека. Ты, надо полагать, знаешь, что до тебя у твоей матери родился другой ребенок, тоже мальчик, но не прожил и дня. Моя дочь Аленса — твоя тетушка — тоже носила дитя дважды, но первый ее сын умер спустя всего несколько минут после рождения. А вторых родов Аленса не пережила сама, оставив Лойна сиротой.
— Дед, какое отношение…
— Постарайся меня не перебивать. Все вопросы задашь потом… Если какие-нибудь еще останутся. Я сам был женат трижды. Первая моя супруга была крепкой женщиной, беременность ее протекала абсолютно нормально, но когда пришел срок, она родила мертвого мальчика. Едва оправившись после родов, она затребовала развода, потому что была уверена, что вторые роды не переживет. Я отпустил ее. И втайне надеялся, что если женюсь на другой, то все обойдется. Не обошлось. Сын — твой отец — остался, а жена умерла. Я не любил эту женщину, но тем горше переживал эту смерть — считал себя виноватым, словно намеренно принес ее в жертву. Моя третья жена подарила мне Аленсу, но других общих детей у нас не было. Словом, тебе, наверно, уже понятно, что речь идет о событиях, повторяющихся в нашем роду из поколение в поколение. Наши первенцы не выживают, вторые сыновья, приходя в мир, отнимают жизнь у своих матерей. Дочери, конечно, рождаются, но и их ждет участь женщин нашего рода. Поговаривали, что это какое-то проклятье, но никто не знал, откуда оно пошло и в чем именно заключается. После смерти второй супруги я, снедаемый чувством вины, начал искать причины, в надежде хотя бы моих потомков уберечь от потерь. Увы, я потерял двух внуков, невестку и дочь, прежде чем докопался до записок одного из предков, жившего более четырехсот лет назад. Эта потрепанная тетрадка пролила немного света на давнюю загадку. Человек, недавно потерявший жену и оставшийся с маленьким сыном на руках, писал о событиях, случившихся еще до его рождения, и знал о них не слишком много — только то, что его отец нанес обиду женщине, вроде бы вступил с ней в связь, сулил счастье, а женился на другой, равной по происхождению. Любовница его на тот момент была беременна. Известие о предательстве возлюбленного спровоцировало преждевременные роды, в результате которых родился мертвый ребенок, да и сама женщина оправиться после этого так и не смогла. Вину за это она возложила на бросившего ее мужчину и на смертном одре прокляла его род.
— Дед, это нелепость! С таким проклятием род должен был пресечься еще пару сотен лет назад, это невозможно…
— Возможно, мой мальчик, если у проклятия есть условие. И тебе, с твоим образованием, стыдно не знать элементарных вещей!
— Условие? — с глупым видом повторил Тин.
— Условие. Его вместе с проклятием передала повитуха, которая ухаживала за женщиной. Увы, дословно в записках оно не воспроизведено, потому что мужчина не придал значения словам своей брошенной любовницы и не пытался их запомнить, но общий смысл сохранился. И звучало оно примерно так: если один из потомков провинившегося, не зная о проклятии, поможет обрести счастье женщине той же крови, что и проклявшая, то вина с рода снимется. Условие подразумевает продолжение рода, несмотря на проклятие.
— Той же крови? — Тин вычленил главное, что заинтересовало его в речи советника.
— По крови женщина была потомком Древних.
— И моя… жена, значит, тоже? Ты поэтому заявил, что я должен сделать все, чтобы она чувствовала себя счастливой рядом со мной?