— Прошу прощения, — сказал он, с осторожностью ставя человека на ноги. — Мы, солдаты, парни темпераментные. Я погорячился.
Доброволец с побелевшим лицом пятился к двери.
— Вам больше нечего бояться, — заверил Алмуроа. — Вообще-то, я существо цивилизованное, несмотря на вспыльчивый нрав. Раз уж ваш народ предпочел ошибиться, я с этим ничего не поделаю. — Он уселся обратно в армированное кресло. — Надеюсь, ваши дети простят вас за то, что вы собираетесь сделать.
— Видали? — Карнье толкнул Хендрикса в бок. — Примитивные, едва сдерживаемые эмоции. Он себя выдал.
— Будь он цивилизован, — заметил Хендрикс, — его реакция на нашу глупость, возможно, была бы такой же.
— Не путайте божий дар с яичницей, — промолвил Карнье с отчаянной уверенностью. — Он выказал реакцию дикаря!
— Теперь протестируем Ирика, — сказал Дженкинс.
Потрясенный доброволец согласился повторить опыт при условии, что его подстрахуют.
— Ладно, парень, — обратился он к чешуйчатому Ирику. — Ты все успел?
— А что я должен был успеть? — удивился Ирик.
— Помолиться, чертов дикарь, — сказал человек, отходя бочком от шипастого хвоста. — Теперь-то мы точно знаем, что ты посланец Харраг-орды!
Некоторое время Ирик просто стоял, подергивая антеннами. Затем повернулся и отошел к окну, обвив хвостом запястье.
— Что ж, очень жаль, — сказал он, не оборачиваясь. — А варварам понравится эта планета. Только не говорите, что я вас не предупреждал.
— Вот! — торжествующе выкрикнул Томлинсон. — Ну наконец-то хоть что-то! Вы это видели? Как ловко он скрыл свои эмоции!
— Полагаете, он варвар? — спросил Дженкинс.
— Безусловно! Его безразличие наигранно. Разве можно сохранять спокойствие, когда судьба твоего народа висит на волоске? Он поступил как расчетливый, безжалостный и аморальный дикарь.
— Я смотрю на это иначе, — возразил Карнье. — Мы видели самоконтроль цивилизованного существа.
— Ничего подобного, это не более чем хитрость, — терпеливо пояснил Томлинсон. — В отличие от искренной реакции Алмуроа. В критический момент тот не сдержал эмоций. Ясно же, что Алмуроа туповатый, но честный солдат.
— Господа, в нашем распоряжении один час, — объявил Дженкинс. — Предлагаю перейти в конференц-зал и принять решение.
— Итак, — первым взял слово Карнье, когда все расселись. — Я сделал выбор в пользу Ирика. Хочу объяснить почему. Во-первых, я уверен, что его самоконтроль в последнем тесте — безусловный признак культуры. Дикари не способны сдерживать эмоции.
— Вы никогда не слышали о примитивном стоицизме? — тихо спросил Томлинсон.
— Во-вторых, — продолжил Карнье, игнорируя вопрос, — по данным биологов, у Ирика более развитый мозг. Это предполагает более развитый интеллект — сопутствующий признак цивилизованности. И наконец, его отрицание нашего искусства — это, безусловно, более искушенная оценка в отличие от коварного одобрения всего и вся, выраженного Алмуроа.
— Вы абсолютно не правы. — Томлинсон затушил сигарету и встал. — Я уже указывал на искреннюю реакцию Алмуроа в последнем тесте. Подумайте и о его самоконтроле: оценив ситуацию, он отпустил человека. Ирик же отреагировал именно так, как, по его мнению, мы от него ждали.
Хендрикс слушал, но ему нечего было сказать. Почему-то все аргументы казались неубедительными. Хотя все это не более чем личное мнение…
В дверях возник офицер ООН.
— Сэр, нам нужен ответ, — обратился он к Дженкинсу.
— Хорошо. Будьте добры, подождите за дверью.
Офицер прикрыл за собой дверь.
— Господа, пора.
Разговоры стихли как по команде.
— Хорошо. Прошу поднять руку тех, кто считает варваром Ирика.
Взмыло несколько рук. Хендрикс после секундного колебания голосовать не стал. Дженкинс пересчитал руки и сказал:
— Теперь те, кто считает варваром Алмуроа.
Снова пересчитал.
— Голосовать должны все. Поэтому повторим. Пожалуйста, сделайте свой выбор.
На этот раз воздержался один Хендрикс, не считая самого Дженкинса. Голоса поделились поровну.
— Кто не голосовал? — спросил Дженкинс.
— Я, — ответил Хендрикс.
— Времени больше нет. Пожалуйста, проголосуйте.
— Я не могу.
— Но вы должны. В чью пользу ваш выбор?
— Ни в чью, — продолжил упрямиться Хендрикс. — Убедительных доказательств нет.
— Но вы обязаны проголосовать.
— Хотите, чтобы я подбросил монетку? — в отчаянии спросил Хендрикс.
— Если без этого никак… Решение должно быть принято!