— Где они достали бомбу?
— Они говорят, что бомба израильская — вернее, была израильской, — поправился Райан. — Судя по всему, они потеряли её в 1973 году. Нам придётся обращаться к Израилю, но другого варианта просто нет. Плутоний был произведён на заводе в Саванна-ривер и составляет, наверно, часть той большой партии, которая пропала несколькими годами раньше. Мы уже давно подозревали, что первое поколение израильских ядерных бомб создано из расщепляемых материалов, произведённых у нас.
— Вы хотите сказать, — Фаулер встал, — что этот проклятый мулла несёт ответственность за все это и что ему мало смерти сотни тысяч американцев? Он захотел развязать ядерную войну!
— Такова информация, которую мы получили, сэр.
— Где он сейчас?
— Кстати, господин президент, о нём нам известно многое. Как вы знаете, он оказывал поддержку нескольким террористическим группировкам. Среди всех приверженцев ислама он яростнее других выступал против Ватиканского договора. А когда договор начал приносить свои плоды, престиж Дарейи значительно упал, и потому его отношение к Америке не улучшилось. Дарейи живёт в Куме, в Иране. Его политическая фракция теряет своё влияние, и на него самого уже было совершено покушение.
— Можно ли верить рассказу этих двух террористов?
— Да, господин президент.
— Вы полагаете, что Дарейи способен на такое?
— Судя по его поведению в прошлом, я считаю, что да, он способен на такой поступок.
— Значит, он живёт в Куме?
— Совершенно верно. Это город, славящийся своей политической историей, очень важный для шиитской ветви ислама. Я не знаю, каково население Кума, но уж больше ста тысяч непременно.
— Где именно в Куме он живёт?
— В том-то и дело, что он постоянно переезжает с места на место. В прошлом году его едва не убили, и этот урок на него подействовал. По имеющимся сообщениям, Дарейи никогда не проводит две ночи подряд в одной и той же части города. Нам известно, что он не покидает одного и того же района, но я не могу назвать его местопребывание точнее, чем плюс или минус миля.
— Значит, он стоит за этим преступлением?
— Скорее всего да, господин президент. Это достаточно надёжные данные.
— И вы не в состоянии определить его местопребывание с точностью меньше мили?
— Да, сэр.
Фаулер задумался и долго молчал, а когда снова заговорил, кровь застыла в жилах Райана.
— Это достаточно точно.
ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
МЫ ЗАДЕРЖАЛИ ТЕРРОРИСТОВ И ВЫЯСНИЛИ ПЛАН ОПЕРАЦИИ…
— Этому можно верить?
— Да, на мой взгляд, можно, — ответил Головко. — Дарейи — фанатик. Он ненавидит американцев.
— Эти варвары пытались втянуть нас в…
— Пусть американцы занимаются этим сами, — посоветовал Головко. — Ведь они понесли самые тяжёлые потери.
— Вы понимаете, к каким мерам он захочет прибегнуть?
— Да, товарищ президент, — хорошо понимаю.
ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
ДО ЗАВЕРШЕНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ Я РЕШИЛ СЧИТАТЬ ВАШЕ ПОСЛЕДНЕЕ СООБЩЕНИЕ ФАКТОМ. МЫ ПРЕДОСТАВЛЯЕМ ВАМ СВОБОДУ ДЕЙСТВИЙ.
КАКИЕ БЫ ДЕЙСТВИЯ ВЫ НИ ПРЕДПРИНИМАЛИ, МЫ НЕ БУДЕМ ИМЕТЬ ВОЗРАЖЕНИЙ НИ СЕЙЧАС, НИ ВПОСЛЕДСТВИИ. ЭТИ БЕЗУМЦЫ ВОЗНАМЕРИЛИСЬ УНИЧТОЖИТЬ ОБЕ НАШИ СТРАНЫ. ПОШЛИ ОНИ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ.
— Господи, Андрюшка! — пробормотал Райан. Заявление было явно недвусмысленным. Президент прочитал его на экране и не произнёс ни слова.
До сих пор Райан считал, что Нармонов контролирует свои эмоции, однако теперь утверждать бы этого не стал. Фаулер окаменев сидел в своём кресле и спокойно смотрел на присутствующих.
— Пусть мир извлечёт урок из происшедшего, — произнёс он. — Я приму все меры, чтобы впредь ни у кого не появилось желания повторить нечто подобное.
Зазвонил другой телефон.
— Господин президент, это ФБР.
— Да?
— Господин президент, говорит Мюррей, мы только что получили молнию от Bundeskriminalamt — это Германская федеральная уголовная полиция, — что в Восточном Берлине найдено тело некоего Гюнтера Бока, одетого в форму русского армейского полковника. Кроме того, найдены тела ещё девяти так же одетых людей, причём один из них, по мнению полиции, был полковником Штази. Так что сведения, полученные нами от Куати и его сообщника относительно этой стороны операции, подтвердились, сэр.
— Мюррей, мне нужно ваше мнение. Вы уверены, что террористы говорили правду?
— Сэр, вообще-то говоря, после ареста такие люди начинают петь как канарейки. Это не мафия, у них нет закона «омерты».
— Благодарю вас, Мюррей. — Фаулер повернулся к Райану.
— Судя по всему, мы получили от них ценную информацию.
— Итак, на этот раз у нас единое мнение. — Фаулер нажал кнопку прямого канала связи со штабом стратегической авиации. — Генерал Фремонт?
— Да, господин президент?
— Сколько вам потребуется времени, чтобы произвести расчёты для поражения цели баллистической ракетой? Я хочу, чтобы удар был нанесён по городу в Иране.
— Что?!
— Сейчас заместитель директора ЦРУ Райан вам все объяснит.
— Мерзавцы. — Фремонт выразил чувства всех, кто присутствовал в помещении.
— Совершенно верно, генерал, и я намерен уничтожить человека, ответственного за это, причём уничтожить таким образом, чтобы об этом никто никогда не забыл. Руководитель Ирана нанёс военный удар по Соединённым Штатам Америки. Я отвечу ему тем же. Ракета с ядерным зарядом поразит город Кум. Сколько времени на подготовку вам потребуется, генерал?
— Не меньше десяти минут, сэр. Разрешите уточнить у моих… оперативных специалистов. — Командующий стратегической авиацией выключил микрофон. — Господи…
— Пит, — обратился к нему заместитель по оперативным вопросам. — Босс прав. Этот сукин сын едва не погубил всех нас — и русских в придачу! И ради чего? Из-за собственной политической выгоды!
— Мне это не нравится.
— Нам нужно направить ракету на новую цель. Предлагаю «Минитмен-III» из Мино. Три боеголовки сметут город с лица земли. Десяти минут мне будет достаточно.
Фремонт молча кивнул.
— Господин президент, не надо спешить.
— Нет, я не собираюсь тянуть с этим. Вы ведь знаете, Райан, что они сделали и почему. Это было военным актом…
— Террористическим, сэр.
— Государственный терроризм равносилен войне — так написано в вашем собственном докладе шесть лет назад!
Джек не знал, что Фаулер читал этот доклад. Президент попался в ловушку, вырытую им самим, и это привело его в смущение.
— Ну, сэр, я действительно так говорил, но…
— Этот «святоша» пытался убить — нет, действительно убил тысячи американцев и пытался спровоцировать нас и русских на убийство ещё двухсот миллионов! И едва не добился успеха.
— Да, сэр, это верно, однако…
Подняв руку, Фаулер прервал его и продолжал размеренно чеканить слова как человек, уже принявший решение.
— Это было актом войны. Я отвечу ему тем же. Моё решение окончательное. Я — президент и главнокомандующий вооружёнными силами. Мне поручено оценивать опасность угрозы нашей стране и действовать в интересах Соединённых Штатов. Я решил, как нужно поступить вооружённым силам нашей страны. Этот человек безжалостно умертвил тысячи наших сограждан и применил для этой цели ядерное оружие. Конституция обязывает меня ответить тем же.
— Господин президент, — начал ван Дамм, — американский народ…
На мгновение гнев Фаулера выплеснулся наружу.
— Американский народ потребует от меня, чтобы я принял меры! Но это не единственная причина. Я обязан сделать так для того, чтобы никогда больше не повторилось впредь.
— Прошу вас, сэр, тщательным образом…
— Арнольд, я всё обдумал.
Райан посмотрел на Пита Коннора и Элен Д'Агустино. Оба с поразительным мастерством скрывали свои чувства. Остальные, кто присутствовал в помещении, были на стороне Фаулера, и Джек уже знал, что он не сумеет убедить президента. Он глянул на часы и подумал, что же произойдёт дальше.