— Да, — ответил Госн.
— Тебе повезло. Пошли, я что-то покажу тебе.
Расселл вывел его на мороз. Несколько минут спустя Госн увидел внутри одного из амбаров бетонную погрузочную платформу и ржавый автопогрузчик, работающий от баллона с пропаном. Однако дорога, что вела к амбару, была покрыта замерзшей грязью и присыпана снегом.
— Насколько деликатно ее устройство?
— Бомбы всегда устроены деликатно, Марвин, — напомнил Госн.
Расселл расхохотался.
— Да, в этом ты прав.
В этот момент в Сирии уже наступило утро. Доктор Владимир Моисеевич Каминский только что приступил к работе — таково было его правило. Каминского, профессора Московского государственного университета, послали в Дамаск преподавать по его специальности — болезням органов дыхания. Будучи специалистом по таким болезням, трудно быть оптимистом. Как в Советском Союзе, так и здесь, в Сирии, больше всего ему приходилось иметь дело с раком легких — заболеванием так же часто легко предупредимым, как и смертельным.
Его первым пациентом оказался больной, посланный сирийским врачом, вызывавшим восхищение у Каминского, — сириец получил медицинское образование во Франции и проявил себя с лучшей стороны. Кроме того, он посылал к советскому специалисту больных, чья история болезни представляла несомненный интерес.
Войдя в кабинет, Каминский увидел крепкого мужчину чуть старше тридцати. Присмотревшись к его лицу, врач обратил внимание на серый цвет лица и обтянутые скулы. Первая мысль была: рак, однако Каминский был человеком весьма осторожным. Диагноз мог оказаться иным, а болезнь — заразной. Ему пришлось потратить на осмотр пациента больше времени, чем он рассчитывал, понадобились несколько рентгеновских снимков, дополнительные анализы, но его вызвали в советское посольство еще до того, как были готовы их результаты.
От Кларка потребовалось безграничное терпение, но он не звонил Хольцману почти три дня, полагая, что у журналиста могут оказаться неотложные дела и он не сможет сразу заняться этой проблемой. В половине девятого вечера Джон выехал из дома и отправился на заправочную станцию. Там он оставил машину рабочему, чтобы тот заправил ее, — сам Кларк не любил заниматься этим — и подошел к телефону-автомату.
— Слушаю, — ответил Хольцман, сняв трубку телефона с номером, не занесенным в справочники. Кларк не назвал себя.
— Вам удалось проверить упомянутые мной факты?
— В общем да. По крайней мере большинство. Похоже, вы правы. Очень неприятно, когда тебя обманывают, правда?
— Кто?
— Я зову ее Лиз. Президент зовет ее Элизабет. Хотите нечто интересное? — добавил Хольцман.
— Конечно.
— Пусть это будет доказательством моей доброй воли. Фаулер ее любовник. Об этом не сообщалось в прессе, потому что, по нашему мнению, это не должно стать достоянием общественности.
— Вот и хорошо, — заметил Кларк. — Спасибо. За мной не пропадет.
— Через пять лет, приятель.
— Уговор есть уговор. — Кларк повесил трубку. Так, подумал он, именно ее я и имел в виду. Он достал из кармана еще одну монету и набрал другой номер. Ему повезло. Ответил женский голос:
— Алло?
— Доктор Кэролайн Райан?
— Да. Кто это?
— Вы хотели узнать имя, мадам. Элизабет Эллиот, советник президента по национальной безопасности. — Кларк решил не говорить Кэти о дополнительной информации, которую он получил от Хольцмана. Да и к делу она не имела отношения.
— Вы уверены?
— Да.
— Спасибо. — Линия разъединилась.
Кэти снова отправила Джека спать пораньше. Он вел себя разумно. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В конце концов, разве он уже не продемонстрировал это, женившись на ней?
Можно было выбрать время и получше. Несколько дней назад она собиралась отказаться от официального приема, сославшись на усталость после работы, но теперь…
Как все это устроить?..
— Доброе утро, Берни, — сказала Кэти Райан, как всегда намыливая руки до локтей.
— Привет, Кэти. Ну, как дела?
— Намного лучше, чем раньше, Берни.
— В самом деле? — Доктор Катц принялся за свои руки с мылом и щеткой.
— В самом деле.
— Очень рад этому. — В голосе Катца звучало сомнение.
Кэти вымыла руки и закрыла краны локтем.
— Понимаешь, Берни, в прошлый раз я оказалась не права.
— А тот парень, что приходил поговорить со мной? — спросил Катц, не поднимая голову.
— Все оказалось не правдой. Не могу рассказать сейчас, может быть, в следующий раз. Но мне нужна твоя помощь.