— Весьма успокоительное заявление, — сухо заметил Нармонов. — Какое благородство информировать о приведении своих войск в состояние боевой готовности.
— Мы знаем об этом, — сказал Головко, — и это ему известно.
— Однако он не подозревает, что нам известны масштабы боевой готовности американских войск, — вступил в разговор министр обороны. — Он не знает, что мы читаем их шифровки. Уровень боевой готовности американских войск превосходит меры предосторожности, нужные для данной ситуации. Американские стратегические силы не приводились в такое состояние с 1962 года.
— Это действительно так? — спросил Нармонов.
— Товарищ генерал, технически это не так, — поспешно возразил Головко, стараясь говорить как можно убедительнее. — Готовность американских стратегических сил очень высока, даже когда официально она соответствует самому низкому, пятому, уровню. Изменение, на которое вы ссылаетесь, совсем не так значительно.
— Каково истинное положение дел? — Нармонов взглянул на министра обороны.
Министр пожал плечами.
— Все зависит от того, как на это посмотреть. Их ракеты наземного базирования всегда находятся в более высоком состоянии боевой готовности, чем наши, потому что их легче поддерживать в таком состоянии. То же самое относится к американским подводным лодкам, которые проводят в море больше времени, чем наши. С технической точки зрения разница невелика, однако с психологической она гораздо больше. Повышение боевой готовности американских войск означает для них, что произошло нечто ужасное. Мне это кажется существенным.
— А мне — нет, — резко бросил Головко. Хуже не придумаешь, подумал Нармонов, два главных советника расходятся в мнениях по столь важному вопросу…
— Нужно ответить президенту США, — напомнил министр иностранных дел.
ПРЕЗИДЕНТУ ФАУЛЕРУ:
МЫ ОБРАТИЛИ ВНИМАНИЕ НА ПОВЫШЕНИЕ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВАШИХ ВОЙСК. ПОСКОЛЬКУ ПОЧТИ ВСЕ ВАШИ ВООРУЖЕНИЯ НАЦЕЛЕНЫ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ, МЫ ТОЖЕ ВЫНУЖДЕНЫ ПРИНЯТЬ МЕРЫ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ. Я ПРЕДЛАГАЮ, ЧТОБЫ НИ ОДНА ИЗ НАШИХ СТРАН НЕ ПРЕДПРИНИМАЛА ШАГОВ, КОТОРЫЕ МОГУТ ПОКАЗАТЬСЯ ПРОВОКАЦИОННЫМИ.
— Это первый ответ, который не был подготовлен заранее, — заметила Эллиот. — Сначала он заявляет «я не имею к этому никакого отношения», затем говорит, что мы не должны его провоцировать. О чем он действительно думает?
Райан прочитал факсы всех шести телеграмм и передал их Гудли.
— Скажите, какова ваша точка зрения.
— Пустые разговоры. Создается впечатление, что все ведут очень осторожную игру, — впрочем, именно так и нужно поступать. Мы приводим свои вооруженные силы в состояние боевой готовности, и они делают то же самое. Фаулер заявляет, что у нас нет оснований подозревать их и считать виновными, — это хорошо. Нармонов предлагает, чтобы обе стороны сохраняли хладнокровие и избегали всего, что может быть истолковано как провокация, — и это тоже хорошо. Так что пока все идет нормально, — выразил Гудли свою точку зрения.
— Я согласен, — заметил старший дежурный офицер.
— Значит, мы единодушны, — заключил Джек. Слава Богу, Боб, я и не подозревал, что ты способен на подобное, подумал он.
Росселли вернулся к своему столу. Все в порядке, ситуация, похоже, более или менее под контролем.
— Где ты был, черт побери? — спросил Рокки Барнс.
— В помещении «горячей линии связи». По-видимому, все постепенно успокаивается.
— Нет, Джим, ситуация изменилась.
Генерал Пол Уилкс уже почти добрался до Пентагона. Ему понадобилось минут двадцать, чтобы выехать от дома на шоссе 1-295 и оттуда на 1-395 — расстояние меньше пяти миль. Снегоочистители здесь почти не работали, и теперь, когда похолодало, посыпанные солью места превращались в каток. Но хуже всего были те немногие вашингтонские водители, что рискнули отправиться в путь. Даже те, кто ехал на машинах с приводом на все колеса, вели себя так, будто дополнительное сцепление с поверхностью шоссе позволяло им не подчиняться законам физики. Уилкс только пересек Саут-Кэпитол-стрит и стал спускаться под гору к выезду на Мейн-авеню, как слева его обогнал какой-то маньяк на «тойоте» и тут же резко свернул вправо к выезду в центр Вашингтона. Ее передний привод на льду не справился с заносом, а Уилкс был бессилен что-либо предпринять. Его машина ударилась боком о «тойоту» на скорости пятнадцать миль в час.
— Ну и черт с ним, — выругался Уилкс вслух. На разбирательство у генерала не было времени. Он подал свою машину назад и стал объезжать остановившийся автомобиль еще до того, как его водитель вышел из кабины. Не посмотрев в зеркало заднего обзора, Уилкс выехал на соседнюю полосу движения, и тут сзади его ударил грузовик с трейлером, шедший по этой же полосе со скоростью двадцать пять миль в час. Удара было достаточно, чтобы автомобиль генерала перелетел через бетонную разделительную полосу и врезался прямо во встречную машину. Уилкс погиб на месте.