На машине на эту улицу к дому Валерия никто бы не смог подъехать, поэтому полицейские припарковались на площади Пластунова, затем по лестнице, длинной и узкой, и, наконец, по тропе со ступенями, то ли вырубленными рукой человека, то ли вымытыми во время ливней, поднялись наверх. Поскольку они бывали здесь и раньше, то прекрасно знали: сейчас они попадут в целое хитросплетение безымянных переулков, в большинстве своем ступенчатых, причем ступени были каменными, или бетонными, или грубо вытесанными в скале. Из стен смотрели наружу двери со старинными массивными ручками или щеколдами таких типов, какие в других местах, пожалуй, уже не встретишь. Дворы у домов были сплошь крохотные, их перегораживали подпорные стены с лестницами, увитыми виноградом. Каждый двор кончается еще одной подпорной стеной высотой метров до пяти. Киселев уже начал выбиваться из сил, удивляясь способности приятеля ориентироваться в таком пространстве, как вдруг Костя остановился возле одного из домишек, как две капли воды похожего на своих собратьев, и сказал:
– Это Валеркин.
– Ты не ошибся? – выдохнул Павел. – Не хочется еще раз повторять весь путь.
– Не ошибся. В позапрошлом году он начал строить второй этаж. Да, видно, строительство продвигается медленно, – Скворцов указал на наполовину разобранный чердак. – Паша, прошу тебя, прежде чем предпринимать решительные действия, давай его выслушаем. Я знаком с этим парнем с первого класса и голову даю на отсечение: это случайное стечение обстоятельств. Он не убивал.
– Ладно, – согласился Павел. Скворцов взялся за щеколду:
– Валера, это мы.
Аверьянов ждал их во дворе и тотчас открыл калитку:
– Заходите. Вы одни?
– Нет, с нами еще старший лейтенант.
Петино сопение приближалось. Валерий жестом пригласил всех в дом.
– Что, эту тварь действительно убили? – спросил он и вытер глаза. – Костян, ты не разыгрываешь меня?
– Разве я нашел подходящее время для розыгрыша? – парировал Скворцов. – Нет, Валера, твоего бывшего приятеля действительно кто-то убил, и его мать утверждает: это сделал ты. У тебя есть алиби?
Аверьянов наморщил лоб:
– Когда его кокнули?
– Предположительно с часу до трех часов ночи. Где ты находился?
Врач нервно усмехнулся:
– А где еще мне находиться? Конечно, здесь.
– Кто-нибудь может это подтвердить? – с надеждой поинтересовался Киселев. Аверьянов смахнул капли пота со лба:
– Нет, разумеется. Я живу один.
Константин положил руку ему на плечо:
– Это плохо, Валера. Скажи, почему ты ушел раньше всех с вечеринки?
Аверьянов сплюнул:
– Да потому что мне было противно созерцать его мерзкую рожу. Ты не представляешь, сколько я сделал ему добра в этой жизни, и за это добро он отплатил злом. Впрочем, больше я тебе ничего не скажу. Кажется, это не моя обязанность – оправдываться. Доказывай мою вину, приятель. Если сможешь.
Скворцов хотел что-то ответить, но ему помешал это сделать звонок мобильного.
– Железнов, – проговорил он и ответил: – Слушаю вас, Виктор Семенович.
– Вы уже на месте? – поинтересовался бывший мэр. – Так вот спешу вас информировать. Убийство совершил Аверьянов. Охранники моего сына дали показания. Они слышали, как этот негодяй ругался с Мишей в холле, обвиняя его во всех смертных грехах, и даже собирался затеять драку. Но мой Миша всегда был спортивным мальчиком. Он не позволил до себя дотронуться. Скажите этому подонку, что есть свидетели. Отпираться ему бесполезно. Я жду положительных результатов вашего расследования.
Скворцов кинул телефон в карман и устало обратился к Валерию:
– Звонил его папаша. Скажи честно, у вас действительно состоялся неприятный разговор в холле?
Аверьянов заскрипел зубами:
– Значит, охранники меня сдали…
– А ты рассчитывал на другое? – удивился Костя. – Впрочем, не тяни время. Рассказывай, как все было.