— Чего-нибудь простенького. Для простых людей. Хотя сейчас мы сами определимся. Я в восхищении от вашего последнего романа, — продолжил он без перехода, обращаясь к Сухову.
— И мне, знаете, нравится, — поддержал его Сухов.
Все пристально всматривались друг в друга. Возникла пауза. Юрий Николаевич был действительно хорошим, в смысле, если посмотреть со стороны. Проницательные глаза, как им и положено, меняли цвет по настроению. (Хотя последнее стало совсем понятно несколько позже.) Волосы, зачесанные назад, открывали ровный и красивый лоб. В меру тяжелый подбородок был в пропорции с прямым и в меру тяжелым носом. Все вместе было таким до неправдоподобности приятным, что Вася живо представила, как в минуты бешенства у Скворцова расширяются ноздри и из них валит дым. Тем временем глаза его светло открылись навстречу новым знакомым. Роскошный костюм был положен Скворцову по статусу, то есть по рождению. Но… запонки. Золотые запонки. Васю это потрясло, именно это. У нее была страсть к мужским украшениям. Кто как определяет мужчин. Кто по часам, кто по трусам. Вася — по запонкам. Такой мужчина был для нее человеком самого высокого класса. И нечасто встречающегося. Ну еще, может быть, булавка в галстук. Она тоже присутствовала. Но это уже баловство, вторичные признаки. У Васи прямо слеза навернулась от умиления. «Надо же, — мелькнула мысль, — какие глупости иной раз доводят до полного удовлетворения». Васино умиление не осталось не замеченным писателем. На запонки ему было наплевать, он в них ничего не смыслил, но умильная Вася имела значение для оценки ценностей. В конце концов, он не первый день ее знал.
— Юрий Николаевич, разрешите представить, — Лева привстал со стула, — Виктор Викторович и Вася.
— Вася? Это что у нас — унисекс? — засмеялся Юрий Николаевич, отбрасывая меню.
Даже Сухов округлил глаза и ухмыльнулся.
— Василиса, — поправился Лева. — А это Юрий Николаевич.
— Родился. Женился. Посадил дерево и построил дом, — продолжил Юрий Николаевич.
— Объемная картина. А сына родили?
— Дочь. Милая хорошенькая девочка, похожая на маму. Строгостью и прямотой.
— Говорят, у вас хороший бизнес?
— Мой масштаб сильно преувеличен. Но человек я состоятельный, не стану скрывать. Работаем.
— А что тогда так охраняем? — съязвила Вася, махнув головой в сторону двери, где притаился человек в черном, не отрывавший глаз от их столика.
— А стратегическое сырье, — улыбаясь и прихлебывая из стакана, ответил Юрий Николаевич. — Оно тоже входит в круг наших интересов. Но это вы, наверное, знаете.
Стол уже заметали выпивкой и закуской. Это сделали так быстро, что было понятно — все подготовили заранее. Знали здесь вкус Юрия Николаевича. Знали. И не подавали ведь, мерзавцы, сухой крошки на стол, преданно ждали скворцовского финиша в пробках.
— Юрец! Здорово, какими судьбами?
— Это вот ты какими, Санек? — Юрий Николаевич встал и, извинившись, отошел в сторонку с мужиком, который оказался крупным торговцем крупной недвижимостью. Об этом Лева нашептал Васе с Суховым, пока за их столом настала передышка. — Ты же не поклонник нашенской кухни.
— Да партнеры приехали из-за бугра. Захотели нашего национального, колоритного, так сказать. Вот я их сюда и приволок. Пусть закусывают. Только у них от нашей еды несварение обычно случается. Но это потом, — Санек заржал. — А пока пусть обжираются. Слушай, а ты с кем? Что-то у мужика рожа знакомая.
— Ты что? Это же Сухов.
— А Сухов — это кто?
— Русский писатель.
— Да ты что? И что он с тобой делает? Или ты с ним? Сразу скажи, ты придумал новую схему организации финансовых потоков? — Санек знал Юрца давным-давно и понимал, что просто так тот ничего не делает, даже минералку не пьет. — Ну-ка, ну-ка. Это становится интересным. О чем подумал, говори?
— О душе.
Санек прямо замер.
— Да, решил вот задуматься. Может, кто из умных подскажет направление потоков душевных. Такой вот у меня теперь эксперимент.
— Ну-ну. Вспомнил. О душе. Доложишь о результатах. Если потоки наладятся. Ну ладно, приятно посидеть.
— О'кей.
Юрий Николаевич вернулся к столу.
— Прошу прощения — смежный олигарх. Так, кажется, вы нас любите называть.
— А вы не любите?
— Я охоту люблю.
— Стреляете неплохо? — заметил Сухов, хотя и так видно было, что олигарх не промажет.
— Не в городе, на природе, — откомментировал Скворцов. — Люблю.