И у каждого парня есть свой тип женщин. Для кого-то одна — свинья, для другого — горяченькая штучка. Я всегда предпочитал стройных девушек — с ними легче обращаться и маневрировать в нужную позицию. Но я не думаю, что Уоррен испытывает страсть к толстушкам. Он же лет десять держался за Кейт, а она никогда такой не была — я видел фотографии.
Плюс, девушка Уоррена номер два была полной противоположностью. Суперхудая, и такая плоская, как доска для серфинга, и нос у нее, как крючок, напоминает общипанного орла.
Сам же придурок с членом, как карандаш, выходит из кабинки с довольной улыбкой. Он садится за стол и делает большой глоток пива. Мэтью, Джек и я просто смотрим на него.
Его взгляд бегает по нам от одного к другому.
— Что?
Я киваю в сторону девушки номер два, когда она возвращается к столику, где сидят ее такие же непривлекательные подружки. Страшилки обычно держатся вместе.
— Что у тебя со страшными сестричками?
— Ты о чем?
— Ну, я про то, что первая была как Снуки в образе Мисс Америки. А последняя, наверно, будет следующей Злой Ведьмой из Страны Оз.
Он фыркает.
— Она была не так уж плоха.
Мэтью и Джек кашляют.
— Масляное лицо… масляное лицо.
Уоррен спрашивает:
— Что это значит?
Я закатываю глаза от его неосведомленности.
— Это значит, что все в ней отлично, кроме. ЕЕ. Лица. Понятно? И я думаю, это довольно благородно, учитывая, что нет ничего возбуждающего у женщины с бедрами десятилетнего пацана.
Джек предлагает.
— Может быть фетиш. Ты любишь трахать страшилок, Билли?
— Нет. Меня не привлекают страшилки.
Я не согласен. Но все равно, даю ему шанс объясниться.
— Тогда почему западаешь только на них?
Уоррен корчится, чувствуя себя неуютно.
— Они просто… доступнее. Мне нравится то, что наверняка.
Мэтью говорит:
— Полгода назад ты собрал чертов стадион Джайнт Стэдиум. Для тебя они должны быть все наверняка.
Уоррен избегает зрительного контакта и смотрит на логотип на стакане со своим пивом.
— Не знаю. Просто… я очень долго был с Кейт…
Можно подумать, я нахрен забыл.
— …и у меня никогда не было шанса попрактиковаться, понимаете? И девицы в Лос-Анджелесе? Они стервы — знают, что сексуальны. Поэтому, с легкой добычей иметь дело не так страшно.
В Библии есть история о парне, который был реальной сволочью. Однажды он прогуливался по дороге, и получил хорошенько от Бога. На небе появилась ослепляющая вспышка, и громкий голос прокричал с небес, что ему нужно сделать. Как исправить его жизнь.
Вот сейчас для меня это то же самое. Прозрение. Божественное откровение.
Если бы я сам мог найти девушку для Уоррена… если бы мог научить его секретам, как заполучить лакомый кусочек… может, он как-то бы отвлекся, перестал бы скакать вокруг Кейт. И, может быть — просто может быть — я бы избавился от него. Навечно.
Я увидел тропу к земле обетованной, мальчики и девочки. И она ведет к девичей киске.
Вдохновленный перспективой о том, что присутствие Уоррена сократится, я предлагаю?
— Знаешь, я могу тебе с этим помочь.
— Заполучить девочек?
Я киваю.
— Заполучить первоклассных девочек. Тех самых, которых ты мог видеть только в журналах и своих мокрых мечтах. Я могу научить тебя, как воплотить это в жизнь. Стоит только попробовать деликатес и тебе больше не захочется фастфуда.
Джек говорит Уоррену:
— Цепляйся за это, дружище. Ты будешь учиться у лучшего. Эванс — мастер, прежде чем успел жениться, его член надо запечатлеть в бронзе.
Похвала Джека льстит. И немного беспокоит.
Уоррен все равно выглядит подозрительным.
— Почему ты хочешь мне помочь?
Я пожимаю плечами.
— Мне нравятся безнадежные дела — Св. Иуда всегда был моим любимым святым. Плюс, ты приятель Кейт. Если я помогу тебе, заработаю баллы перед Кейт. А это всегда хорошо.
Кажется, мой ответ его удовлетворил, поэтому я начинаю с основ:
— Какая твоя игра?
— Моя что?
— Твой план игры. Как ты подходишь к этим шикарным женщинам из ЛА? Что говоришь?
Он чешет голову, как тупая обезьяна, кем он и является.
— Ну, иногда, я подкатываю к ним с удивленным лицом, и говорю: «Вы в порядке? Вам больно? А то падать с небес высоко».