Я больше не хочу решать это дипломатично.
— Что ж, если ты хочешь вести себя, как придурок…
Девушка пытается вмешаться. Она кладет руку на грудь парня, а другой гладит его руку, пытаясь успокоить его.
— Он ничего не сделал. Пусть они идут, Блэр.
Я не могу сдержаться, чтобы не усмехнуться.
— Блэр? Тебя зовут Блэр? Боже, не удивительно, что ты такой злой. Я тебе искренне сочувствую. — Не отрывая взгляда от группы придурков, я машу Мэтью. — Видишь, что происходит, когда родители так неаккуратны при выборе имени? Вот что тебя ждет, дружище.
В случае если вы не поняли — нет, я не напуган этим крикливым парнем из братства. Потому что он, как и многие громилы, слабак. Настоящие жесткие парни? Действительно опасные? Они ведут себя тихо. Им не надо устраивать шоу или кричать, что есть мочи, что они собираются тебе навалять. Они просто это делают, еще до того, как у тебя есть шанс испугаться. Или предугадать это.
Блэр делает шаг ко мне, но Уоррен вскакивает между нами — поднимая руки в знак повиновения.
— Погоди. Просто подожди — это между мной и тобой, придурок. Не втягивай сюда моих друзей.
Я смотрю на Уоррена так, словно он помешался. Потому что я уверен, что так оно и есть.
— Ты больной?
Он смотрит на меня через плечо.
— Кейти никогда мне этого не простит, если ты пропустишь свою свадьбу, потому что окажешься в больнице. И я вырос вместе с Ди-Ди — и чему-чему я научился, так это драться.
Прямо здесь и сейчас, мое мнение об Уоррене изменилось навсегда. Он так и остается для меня идиотом — и он только что это продемонстрировал. И из-за его прошлого с Кейт, он мне никогда не будет нравиться. Но лезть вот так на рожон? Пытаться защитить меня и моих друзей? Это требует мужества. Он только что заработал мое уважение.
Мэтью, Стивен и Джек выстроились за мной, напряженные и наготове. Я делаю вдох и спрашиваю:
— Мэтью, ты не против этого плана?
Он отвечает:
— Абсолютно.
— Джек, а ты с нами?
Он злобно усмехается.
— Я всегда с вами, дружище.
— Стивен?
— Почему нет-то? Пошло оно все.
Это единственные ответы, что мне были нужны. Я обхожу Уоррена, становлюсь ближе к Блэру.
— Ладно, ты можешь выбить из него все дерьмо, а остальные из нас будут просто сидеть и смотреть.
На его лице какой-то смущенный шок.
— Серьезно?
Я улыбаюсь.
— Нет, придурок, я тебе вру.
К тому времени, как мои слова доходят до его протухших мозгов, мой кулак уже в полете. Прямо в нос этого кретина, со всего маху.
Потом все пошло-поехало.
***
Как правило, я считаю, что запрещенный прием — это удел слабаков. Трусливо. Но это уличная драка. Здесь нет правил. Пальцы — в глазницы, пинки — по мудям. Все это справедливая игра. Окровавленный Блэр валит меня на землю, пока вокруг нас начинается потасовка.
Я принимаю удар в плечо и по ребрам, пытаясь защитить свое лицо. Уоррен привел весомый аргумент насчет свадьбы. Если мое лицо будет заштопано, как у Франкенштейна, это испортит фотографии.
Я сделал левый хук по челюсти этого придурка, прямо рядом с разбитым носом, отчего он взвыл. Так продолжалось минут пять, хотя по ощущениям казалось намного больше.
Потом девушка, что все это начала, произносит волшебные слова:
— Копы! Копы!
Каждый из нас реагирует так, словно старшеклассник на пивной гулянке.
Мы бежим. Врассыпную. Пятеро из нас в рекордное время укрываются в недрах лимузина, и водитель трогает с места. Яркие вспышки полицейских Лас Вегаса нас не преследуют. Слава Богу.
Вы можете этого не понять, но поверьте мне, когда я говорю вам, что это было приятным развитием нашего вечера. Не важно, сколько вам лет, каждый парень думает, что это классно выпить, поиграть в азартные игры, а потом, со своими лучшими друзьями, надрать кому-нибудь задницу. Мы передаем друг другу бутылку водки и показываем свои боевые раны, хвастаясь тем, какие мы классные.
— Вы видели, как у того парня разлетелись зубы? Бам!
— А я скрутил того сукиного сына. Он уже был готов звать свою уродливую мамашу.
— Надеюсь, тому лузеру нравится жидкая пища, потому что это все, что он сможет есть еще долгое время.
Я делаю глоток Grey Goose, потом поливаю им свои разбитые костяшки.
Уоррен качает головой и жалуется.
— Не везет мне с девчонками.
Никто не соглашается. Но я должен согласиться: это не его вина.
Правда.
Уоррен просто более мягкий. Его так воспитали — в окружении баб. Это как… одна из тех странных историй в новостях, когда тигренок попадает в семью свиней и растет с ними. Когда он становится старше, он не показывает свои когти, не рычит и ни на кого не набрасывается.