Я аплодировал стоя.
Затем пятеро из нас вернулись в игровую комнату, чтобы сыграть в дартс. Видите нас там? Наступает очередь Джека, Стивен наблюдает, как еще один член Гильдии Стриптизерш с леденцами играет в прятки с чупа-чупсом на другом конце зала, пока Мэтью, Уоррен и я стоим, облокотившись о стену, и наслаждаемся напитками.
Телефон Уоррена подает сигнал о входящем сообщении. В течение нескольких секунд он смотрит на него вниз и смеется.
Без особой на то причины я спрашиваю:
— Что смешного?
Его реакция подстегивает мой интерес. Он опускает руку с телефоном и стирает улыбку со своего лица.
— Ничего.
Я отталкиваюсь от стены и встаю перед ним.
— Дай мне посмотреть твой телефон.
Он прячет его за спину.
— Глупости. Ничего, что бы ты хотел видеть.
— Ну, теперь я точно хочу.
Словно загнанная крыса, он зовет Стивена.
— Райнхарт — думай быстрее.
И кидает ему телефон. Стивен его ловит, но так как он всегда любил поиграть в «Собачку», то бросил его Мэтью, когда я стал приближаться к нему. Мэтью вовлек в игру Джека. Я делаю три шага назад к Уоррену, поэтому оказываюсь прямо перед ним, когда он ловит свой телефон.
А потом я прекращаю игру — дав ему слегка под дых.
Ууууф.
Он сгибается пополам, держась за живот. Телефон выпадает у него из рук и ударяется об пол. Я его поднимаю и открываю главный экран. Уоррен выкрикивает скрипучим голосом:
— Эванс, я тебе, как друг говорю, тебе не следует смотреть на фото.
Я его игнорирую.
Нажатием кнопки, начинают всплывать картинки во всех их мерзко красочных мульти-мегапикселях с высоким разрешением. Это исторический день — отметьте его на своем чертовом календаре. Единственный раз в жизни, Уоррен оказался прав.
Мне не следовало на это смотреть.
Парни заглядывают мне через плечо, когда я листаю картинки — очевидно, с сегодняшнего вечера. На первой Кейт сидит на плечах у какого-то придурка с голым торсом, и при этом ее обвивают руки еще нескольких мудаков, которые похожи на Тарзана. Мне это не нравится, но я могу с этим жить.
На следующей Кейт на мускулистых руках уже другого идиота в стрингах. Ее руки лежат у него на плечах, а юбка задрана вверх. Достаточно вверх, что при ближайшем рассмотрении можно увидеть кружевные трусики розового и черного цвета, которые раннее меня так сильно взволновали.
Сейчас я планирую по возвращению домой сжечь их, как токсичный мусор.
Сжимаю телефон сильнее. Если бы я был супергероем, я бы сейчас превратился в пыль. Но у меня получается успокоиться.
Стивен комментирует у меня из-за спины:
— Остынь, кемпер, все не так уж плохо.
Потом я листаю последнюю фотографию.
Джек говорит:
— О, а это уже плохо.
Плохо? Плохо — это когда ребенок падает с велика и поучает ссадины. Плохо — это когда Дерек Джетер выходит из игры, получив травму. Это фото не плохое. Это богохульство.
Она лежит, откинувшись на диване с темной обивкой, сверху на ней парень — имитирует половой акт через свои черные блестящие стринги.
Если он положит ее ноги себе на плечи, они окажутся в одной из ее любимых позиций. И она улыбается. Она смотрит в сторону от камеры, но у нее открыт рот. Застыл в широком, смеющемся крике.
Не совсем подходящая фотография для верного преданного жениха, не так ли?
Мне так хочется залезть в этот телефон, схватить сукиного сына и придавить его нахрен. Но в конце меня добивает подпись к фотографии. Вероятно, сообщение, посланное Ди-Ди. Посмотрите:
Какой еще Дрю?:D
Помните, что я говорил раньше? О том, как выбор, который вы делаете, оказывает огромное влияние на человека, которого вы любите? Говорил я тогда не только о своем выборе. Я имел в виду и выбор Кейт тоже.
Что-то внутри меня надломилось. Сломалось. Мэтью — единственный, который почувствовал, что я на грани — пытается меня привести в чувства.
— Это всего лишь стрип-танец, чувак. Это ее холостяцкая вечеринка. Завтра снова все придет в норму.
Я смеюсь, но чувствую горечь во рту. Сейчас мои движения опасны, я в отчаянии. Сбрасываю с себя руку Мэтью и швыряю Уоррену телефон.
— Ты прав, Мэтью, это ничего не значит. Ничего из этого неправда, верно? Это диван чертовой Золушки, удовольствие на одну ночь — а завтра все будет так, будто ничего и не было.