В 1923 году в городе Хеленсбург в Шотландии неким официальным лицом была произнесена фраза, ставшая впоследствии крылатой: «Ирландцы за считанные годы превратят этот город в трущобы, а поэтому следует всеми способами уклоняться от предоставления им жилья.» «Цветным, ирландцам и собакам вход воспрещен» — еще одно типичное замечание, сопровождавшее объявления о сдачи жилья в аренду в 50-х. В 1966-м Илингский совет с легкостью выиграл дело, начатое Комиссией по расовому вопросу против практикуемой политики избирательного предоставления жилья гражданам Британии. Иск был подан после того, как в жилье было отказано ирландцу.
При помощи исследования положения детей иммигрантов 70-х удалось выяснить, что «состояние жилья, занятости и финансовых условий в семьях выходцев из Азии в первом поколении, Вест-Индии — в первом и втором, а также шестнадцатилетних ирландцев в равной степени ужасающе.»
Прежние стереотипы в отношении ирландцев сохраняются. Ведущий историк А. Л. Роз, например, продолжил славные традиции своих предшественников. В своей книге «Елизаветинская Англия: история продолжается», опубликованной в 1955-м, содержатся множественные замечания о «низшей» кельтской расе: «Убийства среди прочих ирландских преступлений относительно редки… Кельты все еще склонны не мыться… в Ирландии время, кажется, остановилось — как и для всех прочих кельтов…». В следующем абзаце Роз разъясняет ситуацию при помощи модных в то время фрейдистских терминов: «В елизаветинские времена ирландцам была представлена альтернатива развития в виде протестантизма: активное предпринимательство, перспективность, динамичность. Будет справедливым признать, что католицизм, тем не менее, не только гораздо более соответствовал природе ирландского общества — что мы наблюдаем и в эти дни — но также и самой природе ирландцев. Подтверждение тому можно найти в обращенном в прошлое кельтском взгляде, несомненной ностальгии по материнскому лону, отказе взглянуть в лицо реальности и глубочайшем желании углубиться в себя.»
Старинные предрассудки по отношению к ирландцам и сопутствующие им британские иллюзии в отношении собственного превосходства продолжали выходить на поверхность — и порой в самые неожиданные моменты, как, например, в этом отрывке из детективного романа Джозефины Тей, изданном в 1984 году: «Она обернулась, чтобы передать ему поднос, и теперь стояла к нему лицом. Их руки почти соприкасались. «Саксы имели два качества, которыми я дорожу больше всего на свете — качества, которые объясняют, почему им удалось завоевать почти полмира: доброта и надежность, или, если хочешь, терпимость и ответственность. Этими качествами никогда не обладали кельты; именно поэтому ирландцам и не досталось ничего, кроме ссор. Ах, черт, я совсем забыла о креме!».
В 1967-му году, времени, когда британцы еще не подозревали о назревающем обострении ситуации на Севере, а чернокожие испытывали на себе всю тяжесть расистских настроений, застарелая враждебность по отношению к ирландцам находилась практически на поверхности. Опрос, проведенный агентством «Gallup» в октябре того года, показал, что около четверти от общего числа принимавших участие в исследовании считают, что ирландская иммиграция имела «отрицательное воздействие» на экономику Британии.
Ввод войск
С возобновлением североирландского конфликта, и в особенности с повторным введением войск в 1969-м, все многолетние предрассудки приобрели еще большую резкость.
Первоначально британские политики и комментаторы сочувствовали католикам, требовавшим равноправия, и осуждали юнионистский режим. В то же время британцы вели себя так, словно уродливая, пронизанная дискриминацией политическая система Севера не имеет к ним никакого отношения; между тем в действительности именно благодаря покровительству Британии и сложились условия для ее существования.
В августе 1969-го массированная атака полиции на националистический район Богсайд в Дерри открыла дорогу британским войскам. Местное население дало решительный отпор деморализованным и истощенным силам RUC, что и послужило поводом для обращения североирландского правительства за помощью к Британии. Основная причина заключалась в том, что, как вспоминает Джеймс Каллаган, в то время занимавший пост секретаря по внутриполитическим делам от лейбористской партии, правительство «боялось, что центр города будет захвачен бунтующими, что подразумевало мародерство, поджоги, ранения и нанесение ущерба имуществу.» Однако, как признал Каллаган, войска были введены и как подкрепление силам полиции, и «во избежание нарушений общественного порядка», и, как тогда это представила пресса, для установление мира в Ирландии и как дисциплинирующая мера для ирландцев.
Именно поэтому, 18-го августа 1969 года, спустя четыре дня после ввода войск, «Дейли Миррор» опубликовала статью под заголовком «Уроки истории для ирландцев», в которой говорилось о том, что «ирландцы признают только один способ: воевать и отстаивать мир, которого у них никогда не было». Вскоре после того, как в июне 1970-го к власти в Британии пришли консерваторы, британская армия провела серию нападений на националистические кварталы. Это, в свою очередь, полностью прояснило позицию правительства и его заинтересованность не в проведении реформ, а в сохранении существующего статуса кво. ИРА, почти незаметная в 1969-м, стала сильнее и активнее; одной из первых операций стало убийство британского солдата в начале 1971-го. Во всех случаях, когда, казалось, британское правительство идет на незначительные уступки националистам, лоялистские группировки, и ранее прибегавшие к силовым методам — вспомним хотя бы убийство невинных католиков в 1966-м и полицейского в 1969-м — начинают сектантские кампании.
В последующие годы британские власти посредством средств массовой информации представляли общественности перевернутую картину событий ради одной-единственной цели: сохранение образа британской объективности и беспристрастности. На зверства армии не обращали никакого внимания, сводили к минимуму ответственность лоялистов за насилие и представляли ситуацию как нескончаемый республиканский погром. ИРА изображалась скорее как причина, а не следствие конфликта; делалось все возможное ради исключения из прессы политических взглядов националистов. То, что разделение и постоянное британское присутствие в Ирландии были истинным источником бед, умалчивалось, а тех, кто сомневался в положительной роли Британии, награждали титулом «предателя».
Круг истории замкнулся. Британские политики — как и теперь — пытались изобразить бесстрастность и полное отсутствие какой-либо заинтересованности и представить себя в роли желающих предотвратить «кровопролитие» посредников между «враждующими группировками». В 1983, например, «Санди Таймс» объявила, что «с 1969 года… основным политическим принципом британцев в Северной Ирландии был альтруизм». Ирландцы, напротив, характеризовались как люди беспричинно воинственные, проводившие все свое свободное время в том, что журналист Мильтон Шульман назвал «бессмысленным убийством друг друга от нечего делать», и, бесспорно, нуждавшиеся в твердой руке правителя. В 1977-м, когда RUC начали добывать признания при помощи пыток, «Санди Таймс» выразила общее мнение словами: «Самая большая проблема заключается в том, как цивилизованной стране справиться с нецивилизованными людьми и в процессе не уподобиться им.»