Сейчас это не имеет значения.
Не сказав больше ни слова, Тартало поворачивается и, согнувшись, направляется обратно в свою пещеру. Его шаги ещё некоторое время звучат в лесу, пока он уходит… пока я не перестаю их слышать, и тишина леса становится почти гнетущей.
Всё произошедшее вдруг обрушивается на меня с такой силой, что мне приходится на мгновение присесть на землю. Моё дыхание становится учащённым, и мне необходимо сосредоточиться, чтобы дышать нормально.
Кириан, лежащий рядом, по-прежнему без сознания, не ведает о том, что мы только что пообещали, и хотя я знаю, что это бесполезно, я вынимаю один из его кинжалов и подношу его к краю его браслета. Режу плоть, но не кольцо, которое плотно прилегает к коже благодаря магии, словно уже стало частью его тела.
Чёрт.
Кровь вокруг его браслета напоминает мне, что я тоже ранена, и что смогу скрыть боль, но не рану.
Режу клочок от его рубашки кинжалом. В конце концов, она уже изорвана, и вряд ли он будет скучать по ней. Затем тщательно вытираю пятна крови с шеи, рук и с ужасного пореза на предплечье, и надеваю юбку платья, замечая, что Кириан начинает приходить в себя.
Мне приходится прикусить губы, чтобы не закричать, когда я пытаюсь надеть корсет, а мое плечо протестует от боли. Но я кое-как справляюсь, набрасываю на себя накидку и опускаюсь на колени рядом с Кирианом.
Я встряхиваю его, и он морщится, недовольно двигаясь.
— Кириан… Кириан, проснись.
Тихий стон в ответ.
— Кириан. — Я мягко хлопаю его по щеке. — Кириан…
Наконец, он пытается открыть глаза. Его веки подергиваются, ресницы дрожат, и вот его взгляд находит меня. Он оглядывается, растерянный, прежде чем полностью прийти в себя, а потом снова смотрит на меня.
Его рука скользит по моей щеке.
— Лира, — хриплым голосом шепчет он с улыбкой.
Я нервно прочищаю горло, как будто пытаюсь избавиться от жара, внезапно нахлынувшего на меня.
Сглатываю.
— Ты можешь двигаться? Тебе больно?
Кириан моргает, всё ещё в замешательстве, и снова оглядывается, будто пытаясь понять, где он находится.
— Я в порядке, — говорит он. — Кажется, будто по мне проехалось десяток лошадей, но… я в порядке.
Его лошадь…
У меня скручивает живот от дурного предчувствия.
— Ты помнишь, что произошло?
Он снова крепко закрывает глаза, а потом, открыв их, устремляет взгляд на край обрыва.
— Лошадь испугалась, она была напугана, и я вдруг потерял контроль. Она сорвалась вниз, и… — Он поворачивается ко мне, его синие глаза встречаются с моими. — Ты вернулась за мной. Ты… ты вытащила меня оттуда.
Я беру его руку и осторожно кладу её на его грудь. Я собираюсь убрать свою, но он не позволяет мне этого сделать… и это… это я могу ему позволить. Я мягко сжимаю его руку.
— Это не так. Я бы не смогла этого сделать. Посмотри, какая высота у этого утёса. Как бы я смогла тебя поднять туда?
Кириан с трудом приподнимается и смотрит вниз, затем начинает осматривать окрестности.
— Но, как?…
Я задерживаю дыхание. То, что я скажу сейчас, станет основой для истории, которую Львы будут помнить ещё очень долго.
Пришло время лгать.
Я кладу руку на грудь, как будто в шоке.
— Ты правда ничего не помнишь? Не знаешь, что случилось там внизу?
Кириан проводит рукой по своим тёмным волосам, явно расстроенный, и качает головой. Его взгляд останавливается на луже крови в низине, и он хмурится ещё сильнее.
— Там внизу живёт Тартало.
— Что?
— Тартало был там. Он вышел, когда ты был ещё без сознания, съел твою… э-э… лошадь, и все мы бежали. Мы думали, что и ты погиб.
— И тогда… как…?
— Как ты сбежал от него? — Я решительно качаю головой. — Я только услышала рев чудовища, привязала лошадь подальше и прибежала как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты выбежал из пещеры, поднялся наверх и потерял сознание.
Кириан внимательно смотрит на меня.
— А ты… ты вернулась, чтобы помочь мне?
Я задерживаю дыхание, стараясь удержать маску Лиры на месте.
— Нет. Конечно, нет. Что я могла бы сделать против такого создания? — шепчу я тихо. — Моя лошадь понеслась, и я вернулась за ней, когда услышала этот рев и подошла ближе. Ты сделал это сам, Кириан. Ты столкнулся с ним и смог убежать, но нам нужно уходить. Думаешь, сможешь встать?
То, как он смотрит на меня, смесь растерянности и разочарования, почти болезненно.
Он издаёт тихий стон, когда поднимается, а я проглатываю свой, когда поддерживаю его, обняв за спину.
Стоя, опираясь на меня, он смотрит на край обрыва и слегка качает головой, всё ещё в замешательстве.