— Ты неважно себя чувствуешь? — В его тоне слышится некая тревога, пока он меня оценивает. — Почему ты не пришла раньше?
Быстро. Быстро. Быстро. Придумай что-то.
— Королева подозревает, — говорю я уверенно.
Поцелуй послужил отвлечением, но не дал мне тех секунд, которые понадобились бы для разработки плана, и теперь я должна импровизировать.
Капитан наклоняет голову, всё ещё находясь слишком близко.
— И что? — спрашивает он, и я начинаю нервничать. — Какая разница? Пусть узнает, пусть все узнают.
Он снова приближается, чтобы быстро поцеловать меня в шею, и по его выражению лица и тону я понимаю, что это действительно имеет значение, что это должно иметь значение, и что он просто ведёт себя безрассудно.
Хорошо. Этого достаточно.
— Нет, — резко говорю я. — Я приложила много усилий, чтобы никто не узнал, и так должно продолжаться. — Я делаю паузу. — Кто-нибудь видел тебя? Через какой вход ты пришёл?
Кирин отходит с разочарованным вздохом. Он проводит рукой по голове с досадой, взъерошивая свои тёмные волосы. Ладно.
— Как всегда, — отвечает он к моему разочарованию, и мне хочется кричать. — Успокойся, никто ничего не заметил. К чему это сейчас?
Он делает шаг назад, два, и долго смотрит на меня.
— Мы не можем говорить здесь, — серьёзно говорю я, пытаясь выиграть время. — Это небезопасно.
Он хмурится. Его это не убеждает. Чёрт, он не верит.
— Твои покои небезопасны? С каких пор?
— Кириан, ты должен уйти. Сейчас же, — говорю я без колебаний. — Это приказ.
Возможно, я перегнула палку. Я задерживаю дыхание, пока он смотрит на меня и чувствую, как он оценивает меня, оценивает всю ситуацию. Он кусает губы, которые всего секунду назад были на моих, и я вижу, как он колеблется, оценивая свои возможности, пока наконец не ругается и не поворачивается ко мне спиной.
Я настолько потрясена, что снова облокачиваюсь о стену и запрокидываю голову, не осознавая, что должна была бы пойти за ним.
Я тоже ругаюсь, так же грубо, как и он, но когда захожу в гардероб, уже слишком поздно, и я не знаю, куда он исчез.
Прекрасно. Вдобавок ко всему этому большому хаусу есть способ проникнуть в эти покои, который мне неизвестен.
Пока я восстанавливаю дыхание и ощущаю на губах яростное воспоминание о его поцелуях, я понимаю, что есть важная часть жизни Лиры, о которой никто не знал.
Я понимаю, что Кириан опасен для меня; настолько, что, возможно, мне придётся его убить.
Вороны
В Ордене их называют Воронами, потому что не хотят признавать, то кем они являются на самом деле.
Они могут менять облик. Рожденные из магии и тьмы, они обладают одним из самых мощных даров, которые когда-либо даровала богиня Мари. Но им не упоминают о Мари; говорят только о зле, тенях и запретном.
Однажды люди, которые растили девочку, отбирают у неё имя, данное родителями, и называют её Лирой, как и других двадцать девочек её возраста.
Чтобы отличаться друг от друга, они начинают использовать имена своих наставников как фамилии: Лира Алая, Лира Тоуни… Она — Лира Бреннан.
Бреннан никогда не даст Лире ничего. Ничего, что нужно девочке, ничего, что нужно ей. Он не станет другом, уж тем более отцом. Никогда не полюбит её и не сделает ничего, что могло бы ей это показать.
Её миссия, как она знала с самого раннего возраста, — служить Ордену. Она примет имя, сделает его своим и станет тем, кем они хотят её видеть. Если повезёт, её выберут, чтобы подменить настоящую Лиру; если нет, её перенаправят на другую задачу, и когда её услуги больше не будут нужны… тогда её жизнь потеряет смысл. Ведь в ней есть магия, запретная магия, за которую Львы её казнили бы.
Поэтому она должна посвятить свою жизнь искуплению, расплате за грехи, что в её крови. Ей сказали, что способ расплаты — это делать Добро для Ордена, который поддерживает равновесие в мире.
Они забирают таких мальчиков и девочек, как она, и тренируют их, пока те не становятся чистыми холстами, податливыми и верными.
Им назначают миссию и готовят несколько человек для подмены одного из Львов. Когда приходит время, выбирают только одного, а остальные молятся, чтобы нашлась для них хоть какая-то задача в Ордене.
Ворон убивает и подменяет свою жертву, присваивая её жизнь, пока Орден не свяжется с ним и не попросит сделать что-то: задержать армию в битве, убедить любовника хозяйки дома подписать выгодный торговый договор, неправильно посоветовать могущественному дворянину…
Вороны верят, что это ради баланса, ради большего блага, которое понимают только руководители Ордена.