— А что ты его всё время Лоцманом зовёшь? — поинтересовался верхний. — Он, вроде не моряк.
— Это к делу не относится. Я жду ответа, или можете тут сидеть до Кощеевой свадьбы. Недолго осталось, лет двадцать, двадцать пять.
— Ты что издеваешься над нами, гад? — заорал верхний.
— А ты, жёлудь перезрелый, резких движений не делай, если не собираешься в ближайшее время протезами обзаводиться. Бабр, зверь прожорливый. Всего не съест, но филейные места испробует без сомнения. А у тебя, я гля-жу, окорока на ветке то не умещаются, очень аппетитно свисают.
Верхний охранник опасливо посмотрел вниз, пытаясь определить степень свисания своих окороков. Снизу раздалось три смешка.
— Что щеритесь, сволочи, — обиделся он на своих коллег. По габаритам, он и на самом деле был крупнее всех, чем сильно гордился до недавнего времени. А теперь ему захотелось стать щуплым и костлявым, вроде рыжего парня, издевающегося над ним снизу.
— Нам Вибров приказал разобраться с владельцем машины, которая стояла рядом с машиной его сына в ночь пропажи Романа, — по-военному, чётко, отрапортовал второй снизу охранник. Ему надоело слушаться безмозглого, но амбициозного старшего в их смене. И слезть с дерева хотелось, сил нет…
— И это не особо удивляет, — проговорил Рыська, услышав знакомые имена. — Ладно, жёлуди запоздалые, сле-зайте. Лютый, отпусти их.
Бабр послушно отошёл от дерева, уводя свою подругу, но напоследок всё-таки рыкнул основательно, явно об-ращаясь к верхнему сидельцу. Ветка под тем жалобно скрипнула. Три охранника слезли с дуба без проблем, а вот четвёртый напоролся на сук тем самым филейным местом и выкромсал из кашемировых брюк изрядный кусок ткани. Злой на весь белый свет, он попытался хоть как-то закрепить выдранный лоскут, бесстыдно демонстрирующий татуи-ровку на его правом бедре — голую грудастую русалку. Рыська, заметив художественное изображение водяницы, лишь насмешливо хмыкнул, открывая калитку загона. Любопытная Снежная подкралась к старшему охраннику сзади, при-нюхалась и, неожиданно чихнула. С обиженным видом она вернулась к Лютому и тихо мяукнула, жалуясь на непри-ятный запах.
— Ты ей не понравился, — нервно хохотнул сидевший ниже всех охранник. Старший, лишь злобно заскрипел зубами.
— Мы пойдём? — спросил у Рыськи тот, что объяснял про Виброва.
— Идите, — фолк равнодушно пожал плечами, не вдаваясь в подробности. Ему было интересно, куда направятся эти горе — охранники и как будут реагировать на увиденное. Ночные гости направились прямиком к Хмаре. — Вы бы туда не ходили, — доброжелательно посоветовал он.
— Это ещё почему? — набычился старший.
— Там это… дракон спит, — состроил серьёзную мину Рыська, — без привязи.
— Ты совсем спятил! — огрызнулся тот же охранник.
— Ну-ну…
— Прибить бы тебя, да руки марать…
— Ну-ну…
Охранники снова двинулись в ту же сторону. На рыжего парня они больше не оглядывались. Обсуждая странное происшествие, непосредственными участниками которого им пришлось быть, они не заметили, как за ними, скользя словно тень, двинулась крупная рысь.
Разбуженный громким разговором, Хмара недовольно вскинул голову из-за стога сена, служившего ему пухо-вой периной. Четверо чужаков в столь неурочный час, разгуливающие по «Березани» озадачили его. В бок ткнулось что-то знакомое, даже родное.
— Ты чего, Рыська? — зашипел он на кошака.
— Тихо, Хмара! Видишь этих молодчиков? Они вчера вечером на Лоцмана напали, а тот их послал… к бабру! Хи-хи-хи!
— И что, они пошли? — поразился Змей.
— Пошли, как видишь.
— Так они же не в ту сторону идут! — не понял он веселья Рыськи. — Надо им указать на ошибку.
— Укажи, Хмара Горыныч, укажи, — снова захихикал кошак. — Только предупреждаю, что они у бабра уже бы-ли. Я их с дуба снимал.
— А-а… почему с дуба? — без тени улыбки осведомился Змей.
— Ты не проснулся, что ли? Они там от Лютого спасались!
— На дубе?
— На дубе!
— И как они к нему только не приросли, — съязвил Горыныч, — одного же вида деревья. И что мне делать?
— А что, на ошибку указывать уже не будешь? — снова развеселился Рыська.
— Да ну тебя, — надулся Хмара. — Сиди, не высовывайся, а то мне всю обедню испортишь! — он приподнял го-лову над стогом сена и вежливо, добрым голосом обратился к подходящим охранникам: — Куда путь держите, добры молодцы?
Двое от неожиданности присели, один замер столбом, у четвёртого сдали нервы. Это был тот охранник, который при разговоре с Рыськой не проронил ни слова. Он выхватил пистолет и выпустил всю обойму в ничем не-повинный стог сена, продолжая судорожно нажимать на курок, когда патроны кончились.
— Пулек больше нет? — Хмара, изображая любопытство, разглядывал нервного гостя. — Чего палишь, птичек пугаешь? Баську разбудил, как пить дать.
— Баська, это кто? — поднял на него пустые от страха глаза стрелок.
— Василиск, — пояснил Змей.
— Предупреждал же нас парень, что не надо в эту сторону идти! — высказался тот, который сидел снизу.
— Какая разница! — гаркнул старший. — Тут, куда не пойди, сплошные монстры!
— Кто бы говорил! — возмутился Хмара. — Сам на волкодлака похож, а обзываешься!
— На кого я похож? — взревел охранник. — А ну, иди сюда, крокодил говорящий!
— Иду, — согласился Змей и выполз из-за стога на всеобщее обозрение.
— Дракон, — отстранённо, находясь в ступоре, просветил всех стрелок, — без привязи.
— Бли-и-и-ин, да куда это мы попали!? — взвыл самый дисциплинированный из охранников. — Выберусь от сю-да, уволюсь! В гробу я видел эту работу!
Пропавшая охрана заместителя мера обнаружилась к вечеру целая и невредимая, если не считать, некоторых провалов в памяти, да ещё непонятной фразы, оброненной старшим охранником о том, что «Хмара не хмурится в хра-ме…» Про владельца машины все четверо хором, словно репетировали перед этим, доложили, что тот навещал даму, и дама подтверждает визит.
Историю перемещения Лоцманом сразу четырёх человек из одного пространства в другое постарались скрыть от широкой общественности. Мало ли какие последствия могут быть после такого происшествия. Подробности знали только непосредственные участники и самые близкие люди. Круг посвящённых, как не старались, всё равно был дале-ко не узким. Судите сами: там, где Рыська там и его возлюбленная, и её сёстры; Май и я само собой; Марла и Белый Волк тоже; Чу без Малики теперь никуда (даже путешествовать вместе собрались по весне); Николай Николаевич Ду-плянский и Баба Яга. Эти от сорок всё равно узнали бы. Кощей тоже мог быть в курсе. Вот только его об этом никто не спрашивал. Род, само собой. И ещё Добрыня, дежуривший в пункте пропуска посетителей Порубежья и прово-дивший стирку. Труднее всего было уговорить Хмару, не болтать языком налево и направо, а уж если будет невтер-пёж, поделиться историй с теми, кто в неё уже посвящён. Потенциальные слушатели дали обещание, реагировать на «новую» историю соответственно.
— И как ты додумался послать их в «Березань»? — усмехнулась я, в тайне гордясь уникальным мужем.
— А я разве думал, что они в прямом смысле там окажутся? Огрызнулся и ждал, когда они драться полезут… Теперь надо будет за своим языком следить…, а то пошлю кого-нибудь к чёрту, а потом самому в рудники лезть при-дётся.
— У-у-у-ы-ы, — не ожидая от самой себя, выдала я звуковой ряд.
— Что? — не понял Май.
— Кошмарожуть, — я ужаснулась, представив последствия нашей деятельности. Это, какие же железные нервы надо иметь, что бы всегда себя контролировать. — А-а-а ты не мог бы создать какой-нибудь поглотитель или ограни-читель силушки нашей вулканической? — с тоской посмотрела я на мужа.
— Надо подумать, — принял всерьёз мою идею Андрей. — Почему бы и нет?
— В виде браслетика, а?