- И как? Могу я услышать то, что получилось?
Вот ведь странно… мы оба симпатизируем друг другу, и, казалось бы, должны стесняться, зажиматься, нервничать, когда наедине, – а ведем себя, как будто знакомы сто лет. С Максом мне, как ни с кем до этого, легко общаться. Невероятно.
Понятно – остальные ребята – к ним я отношусь, как к братьям. Но Макс – мне не брат, даже наоборот. К нему я испытываю совсем иные чувства.
- Конечно. Но обещай, что не будешь смеяться – я не умею читать стихи. А без музыкального аккомпанемента Хая – это просто караул. Учти, я тебя предупредил. – Воробей сделал глубокий вдох и заговорил, тихо, вкрадчиво:
…Мне вчера приснилось,
Что случилось чудо –
Ты ко мне явилась,
Словно ниоткуда,
В длинном белом платье.
Позвала так тихо,
Что, забыв о ссоре,
Согласился лихо…[2]
Простая рифма, привычные слова – ощущение такое, словно где-то я уже слышала нечто подобное. Обманчивое ощущение – как у всех действительно хороших стихов или песен. Я ждала продолжения – но его не последовало…
- Чудесно, Макс, но так мало! Мне показалось, что этот стих не закончен. – Не красиво делать замечания автору. Мне правда, очень понравилось – но не хватает какой-то завершенности. Быть может, я мало в этом понимаю – сама-то никогда стихов не писала…
- Да, не закончен. Ты права. Но конец у этого стихотворения грустный, и я решил тебя не расстраивать. – Парень, глубоко задумался, а потом взял меня за руку и крепко сжал ладонь. Словно боялся – что я привидение, галлюцинация – и в этот миг испарюсь, исчезну, растаю в воздухе. – Знаешь, я рад, что мы встретились. Только пугает, что ненадолго…
- О чем это ты? Сейчас я здесь, и даже в безвыходном положении. Только не думай - благодаря тебе я себя пострадавшей не чувствую. Все прекрасно, замечательно и не может закончиться скоро, разве нет? Куда я денусь, сам подумай? Если конечно тебя это не напрягает…
- Нет, я рад, что ты здесь. Да, все так, как ты сказала – все прекрасно. Даже не представляешь, насколько прекрасно. Все так… – Воробей еще больше уходит в свои мысли – настолько невеселые, что под их тяжестью голова склоняется вниз. Может, я чего-то не знаю? Нет, так дело не пойдет – что за вечер траура и уныния, а ведь было запланировано романтическое свидание! Надо срочно переводить тему.
- Максим, почитай еще что-нибудь из своих стихов, а? Мне так нравится. Пожалуйста! – Просьбу, произнесенную жалобным и одновременно заигрывающим тоном нельзя проигнорировать. И Макс (без чрезвычайных усилий с моей стороны) поддается на уговоры.
Теперь его голос звучит уверенно, решительно, с легкой хрипотцой. Слова, один за другим, складываются в строчки, как пули – в автоматную очередь. В глазах зарождается огонь - мне нравится смотреть на него. Страстного, решительного, напряженного, словно струна на гитаре Хая. Кажется, большего не надо – только смотреть, но все же я ловлю каждое слово. Потому что стихи действительно замечательные.
За спиной разрушенные храмы,
Отблески пожара на броне.
Пробираюсь через тень развалин.
Снова я в густом кошмарном сне.
Ранен в грудь, но с полным арсеналом
Улыбаясь, флаг вперёд несу
И с агонизирующим жаром
Я иду, иду, иду, иду…
За спиной разрушенные храмы.
Сам построил и разрушил сам.
Флаг в руках…Смешнее драмы…
Впрочем, не встречал смешных я драм.[3]
- Боюсь, не очень романтичное стихотворение… - Виновато произносит Воробей.
- Все прекрасно, чудесно! – Спешу я уверить Макса. Боюсь, он даже не представляет – как мне нравятся его стихи. Но всегда приходится выбирать – и я с сожалением отказываюсь от вечера поэзии в пользу романтического свидания. – Спасибо. Знаешь, Макс…
- Что? – Чувствую, как дрожат его пальцы. Неужели он волнуется так же, как и я?
- Ты мне очень нравишься, правда. – Я делаю глубокий вдох. Уже второй раз приходится признаваться в своих чувствах парню. Они что, сами не могут: взять, и сказать «люблю»?! Или я тороплю события?