Анна шла по засыпанному пылью и битым стеклом асфальту. Часть улицы уже была расчищена от обломков разрушенных домов, над оставшимися руинами вертел стрелой башенный кран. С каждым шагом воображение невольно дорисовывало очертания зданий, мимо которых Анна вот так же ходила всю свою жизнь. Теперь ее безоблачное детство выглядело как груды расколотого, местами обгоревшего кирпича.
Внутри нарастала тревога по мере того, как Анна приближалась к своему бывшему дому. В этой части улицы еще не успела поработать строительная техника. А вот и он, знакомый сероватый кирпич. Одна стена в два этажа так и осталась стоять, черная от копоти. Остальное кучей валялось у ее подножия.
Может быть, где-то под завалами остались уцелевшие вещи. Часто строители находили среди руин разную домашнюю утварь и привозили ее в новый поселок или на военную базу. Анна забралась на гору из кирпича и пнула несколько обломков ногами. Было понятно, что она скорее уничтожит свои единственные армейские берцы, чем найдет что-то в этом хаосе. Вдруг ее внимание привлекло нечто зеленое. Анна оттолкнула еще один кирпич и подняла свою расческу. Ту самую, которой мама расчесывала ей волосы в последнее утро – она была абсолютно целой, только припорошенной пылью.
Анна села прямо на кирпичи, пачкая камуфляж серой пылью и копотью. Ее трясло от так и не выплаканных за все эти месяцы слёз.
Не сойти с ума можно было только среди людей – таких же, как Анна, невесть как оставшихся по эту сторону смерти. Армия не давала ни малейшего шанса остаться в одиночестве. Возможно, поэтому ее ряды постоянно пополнялись новобранцами.
Анна каждый день смотрела на военных – статных мужчин и женщин, которые, несмотря на непростые условия, всегда были одеты в чистую и выглаженную форму и, казалось, даже в свободное время ходили, чеканя шаг. Анна грезила о том, как однажды тоже встанет в строй и научится обращаться с оружием. Она иногда наблюдала издалека, как солдаты тренируются стрелять – уверенными, отточенными до автоматизма движениями они заряжали винтовки, затем быстро и в то же время плавно поднимали их на уровень глаз и жали на спусковые крючки. Это было ни с чем не сравнимое по красоте зрелище – из всего, что осталось красивого в разрушенном бомбами мире, – когда воин и его оружие становились единым целым, словно превращаясь в некое сверхсущество.
– Я хочу научиться стрелять, – сказала Анна, однажды придя к капитану Фараго.
Ее куратор как раз обустраивалась в новом кабинете, который ей выделили в только что отстроенном штабном здании. Капитан оторвалась от раскладывания журналов по полкам и смерила Анну взглядом.
– Сожалею, Пековски, но к оружию допускаются только военнослужащие.
– Так запишите меня новобранцем!
– Но ты несовершеннолетняя…
– Мне через неделю семнадцать! Какая разница? – развела руками Анна. – И какой у меня вообще статус здесь на базе? Обслуживающего персонала?
Фараго смотрела на нее, поджав губы.
– Ты же видишь, Анна, пока всё очень неопределённо, – сказала капитан извиняющимся тоном.
Анна сделала шаг к ней навстречу.
– Я только вижу, что я ношу камуфляжную форму, выкладываюсь на спортплощадке не хуже девушек-военных, живу в казарме с ними же, – говорила она, тыча себя пальцем в грудь. – Из полумиллионного населения Тулаара осталось пару тысяч человек, а мы должны ждать еще год, чтобы я могла служить?
– Хорошо, я поговорю с генералом, – капитан вздохнула, подошла к Анне и положила руку ей на плечо. – Я и сама вижу твой потенциал. Просто Кауфман стремится к тому, чтобы армия была оплотом безукоризненного порядка. Кроме нашего гарнизона, на многие километры вокруг не осталось никого, кто бы взял на себя руководство этими землями и людьми. Ни государств, ни министерств, ни администраций – только мы как основа всего, понимаешь?
Фараго развернулась и направилась к своему столу. Анна собиралась выйти из кабинета, но капитан окликнула ее.
– Погоди, возьми вот это, – она протянула Анне книгу в коричневой обложке. – Воинский устав. Начинай учить, пока есть время. А то потом будешь пропадать на стрельбах с утра до ночи, – Фараго улыбнулась.
– Спасибо, капитан, – Анна ответила ей улыбкой, прижав книгу к груди.
Переговоры офицеров длились больше месяца, и Кауфман, наконец, отдал приказ о создании кадетской роты для подростков. Затем пришлось подождать еще пару недель, пока в Тулааре не набралось три десятка желающих изучать азы военного дела.
Теперь каждый день Анны начинался с занятий в учебном классе. Офицеры рассказывали юным новобранцам о разных родах войск, нюансах несения службы, истории военного дела и прочие полезные для каждого солдата вещи. Здесь Анна имела значительную фору, ведь кроме устава она выпросила у Фараго и несколько учебных пособий. Порой она откровенно скучала на занятиях, когда «преподаватель» начинал пересказывать прочитанный ею накануне параграф.
Куда интереснее проходила вторая половина дня – практическая. Кадетов знакомили с основными видами оружия пехоты и учили его использовать. Довольно быстро Анна освоила пистолет, автомат, особенно ей полюбилась штурмовая винтовка. Руки привыкли уверенно держать оружие, фанерные фигурки врагов на полигоне разлетались в щепки одна за другой, и теперь даже легкая боль в плече от отдачи приносила чувство глубокого удовлетворения.
Когда кадеты освоились на полигоне, офицеры решили проверить их в условиях, приближенных к боевым. Раньше Анна иногда смотрела, как солдаты проходят психологическую полосу препятствий. И теперь она сама впервые стояла на старте. В забег по импровизированному «полю боя» отправлялись группы по пять человек. Самые старшие кадеты, среди которых была Анна, бежали первыми.
Прозвучала команда «Вперед», и пятерка сорвалась с места. Перепрыгнуть груду камней, двухметровый забор, затем трехметровый… Под ногами рвались взрывпакеты, клубился дым, застилая взор. Пролезть под колючей проволокой, пробежать через стену огня, а на финишной прямой вся пятерка ложилась в траншею, над которой проезжал танк.
Офицеры пристально наблюдали за молодняком, что-то обсуждали между собой. Тренировки продолжались в любую погоду – и в осеннюю слякоть, и зимой в снегу. Время от времени в кадетскую роту прибывали новенькие. А тем временем старших готовились переводить в основные войска.
Ранней весной от генерала Кауфмана пришел приказ о перераспределении части кадетов. В один из первых ясных дней уже восемнадцатилетняя Анна гордо стояла на всеобщем построении в новой форме и зеленом берете со сверкающей на солнце кокардой. Приняв во внимание ее успехи и заслуги, офицерский состав решил отправить ее в роту разведки.
========== Глава 2. Враг вблизи ==========
Война витала в воздухе, ею пахло везде – даже в столовой, где Анна трижды в день получала свой нехитрый солдатский паёк. Прошло пять лет с того дня, как она вступила в ряды разведроты, и сегодня тревожное предчувствие было как никогда сильным.
Проблемы начались вскоре после поступления Анны на службу. Тулаар какое-то время существовал в режиме города-государства, основные потребности его жителей удовлетворяли фермы, восстановленные предприятия и довоенные запасы. Но ресурсы иссякали быстрее, чем производились товары. Было ясно, что жить в изоляции Тулаар долго не сможет.
Разведка, которая только переживала свое становление, взяла на себя задачу исследовать отдаленные территории и, возможно, отыскать другие сообщества выживших. Дозорные машины разведчиков прочесывали километр за километром, и в итоге через несколько месяцев Тулаар вел переговоры с двумя крупными городами, где к тому моменту было хорошо развито местное самоуправление. Кауфман настаивал на налаживании тесных экономических связей, а также демаркации границ. Идея о создании новых государств взамен утраченных назрела сама собой.