– Будет сделано, полковник, – она постаралась ответить спокойным тоном и состроить доброжелательное выражение лица. – Что-то еще?
– Да. Напишите подробный рапорт о том, что с вами происходило в плену и что вы там видели. Даю на это весь завтрашний день.
– Хорошо, полковник.
– Так, погодите… Не весь день. В третьей артиллерийской роте вспышка кишечной инфекции, заболело восемь военнослужащих за два дня. Выделите время, чтобы подробно опросить личный состав о том, что они употребляли в пищу. Источник заражения явно не в столовой, поскольку в других ротах все здоровы.
– Есть, полковник.
Штефан еще на миг замыслился, вспоминая, все ли поручения отдал. Затем он кивнул Анне:
– Можете идти.
Анна развернулась на каблуке и вышла из кабинета, закрыла за собой дверь, после чего на цыпочках, бесшумно побежала к комнате Клары. Ей удалось повесить ключ на стенд и выскользнуть наружу буквально за секунды до того, как хлопнула входная дверь штаба. Анна рванула вверх по боковой лестнице, надеясь, что осталась незамеченной.
***
Утро в штабе начиналось как обычно. Самые ранние пташки из офицерского состава уже разбрелись по кабинетам, остальные, пока еще не в уставной форме одежды, толпились в районе душевых.
Хоть Анна не относила себя к жаворонкам, и Штефан обычно не требовал от нее являться к нему ровно в восемь, в этот день из-за его же поручения ей пришлось встать пораньше. Она вошла в командирский кабинет и остановилась на пороге. Клара, как всегда принесшая чашку горячего кофе, в тот же момент захлопнула ящик стола, в котором, очевидно, что-то искала.
– Полковника нет, – сказала Анна. – Что вы делаете?
– Пыль протираю, – Клара выпрямилась и с вызовом посмотрела на нее.
Анна закрыла дверь кабинета и подошла к столу.
– Вас Хенрикссон подослал?
Бьёрн оправдываться не собиралась и даже решила контратаковать.
– А кто тебя подослал, дорогуша? – она сверлила Анну глазами, оперевшись руками о стол. – Рыскаешь по штабу, как ищейка. Как еще Штефан не понял, что ты за фрукт? Запал на тебя, и мозги совсем помутились.
Анна мотнула головой:
– Не понимаю, о чём вы.
– О том, что, во-первых, крайне подло – пользоваться в профессиональных целях красивым личиком…
– Завидуете, что у вас такого нет?
Клара в один шаг оказалась возле Анны, схватила ее за ворот рубашки, развернула на сто восемьдесят градусов и припечатала к шкафу с такой силой, что внутри посыпались с полок книги. Они несколько мгновений молча прожигали друг друга взглядом, пока не открылась дверь. Штефан вошел в кабинет. Клара тут же отпустила Анну и быстро направилась к двери, бросив:
– Я принесла вам кофе, полковник.
Виктор проводил ее недоумевающим взглядом.
– Что здесь случилось? – спросил он, как только Бьёрн скрылась из виду.
Анна закашлялась. Клара в самом деле ее немного придушила, и те секунды, что понадобились ей для восстановления дыхания, она использовала для обдумывания дальнейшей тактики. Похоже, Бьёрн начинала что-то подозревать. Неужели Анна оставила какие-то следы во время вчерашнего визита в ее комнату? Если Клара что-нибудь расскажет Штефану, будет крайне сложно объяснить ему эти манипуляции, не санкционированные с его стороны. Виктор доверял Бьёрн, поэтому нужно было действовать на опережение и расшатать это доверие.
– Она рылась в вашем столе, – выдохнула Анна, поправляя одежду. – Потом вцепилась мне в горло, обвиняя во всех грехах… Лучше не пейте это.
Она взяла чашку, открыла окно и выплеснула кофе наружу. Когда она развернулась, Штефан уже куда-то исчез. Анна открыла шкаф и принялась расставлять упавшие книги по местам. Через минуту в кабинет вошел капитан Ману.
– Прошу прощения, я немного опоздал, – произнес он, слегка запыхавшись.
– Вот ваш рапорт, капитан, – Анна протянула ему лист бумаги, который лежал на столе.
– А что это с командиром? – Ману непонимающе указал взглядом на дверь. – Только что на моих глазах он за шкирку потащил Бьёрн на улицу.
Анна пожала плечами, будто он говорил о чем-то незначительном. Капитан удалился, и только тогда она подскочила к окну. Дальше она, словно во сне, наблюдала, как Штефан выволакивает Клару во двор, швыряет ее на землю, достает из кобуры пистолет и дважды стреляет ей в голову.
Тихо звякнуло оконное стекло, гулкий звук сдвоенным эхом раздался в голове, и Анна вздрогнула. В памяти сразу всплыли предостережения генерала Кауфмана. Виктор – безжалостный убийца, и однажды, стоит ей допустить малейшую оплошность, то же самое сделает и с ней. Впервые за всю спецоперацию на Анну многотонным грузом рухнуло осознание, по какому тонкому краю она здесь ходила. Пульс подскочил настолько резко, что голову пронзила боль.
Анна побежала вниз, стараясь не смотреть ни на Штефана, что прошел мимо нее и, кажется, ее окрикнул, ни на военных, столпившихся у окровавленного тела во дворе. Она бежала наугад. Ноги сами собой привели ее в самый дальний угол хозблока.
Около часа она просидела на покосившейся скамейке, над которой висела поржавевшая табличка «Место для курения». Никаких связных мыслей не было, только грохот выстрелов всё звучал и звучал в ушах. Анна слышала подобные звуки бессчетное количество раз, но почему-то сегодня ее самообладание дало сбой. Сегодня она наблюдала не поражение мишени и даже не уничтожение врага, которое не противоречило ни одному кодексу чести. Сегодня на ее глазах совершилось обыкновенное убийство, и стрелял именно он – садист, палач, зарвавшийся диктатор, который довел население подконтрольных ему земель до бедственного существования и который явно не заслуживал тех чувств, что рвались к нему из сердца всё сильнее.
Оказалось, что Анна уже могла безошибочно узнавать звук его шагов. Внутри нее, казалось, остывала кровь по мере того, как Виктор приближался к ее не такому уж тайному убежищу.
Он остановился в двух шагах от скамейки. Анна подняла на него взгляд. Глаза Виктора никак не говорили о том, что он собирается ей навредить. В руках он держал букет маленьких синих цветов, похожих на звездочки. Пролески. Когда-то давно окрестности Тулаара каждый год покрывались зелено-голубым ковром из этих цветов, едва сходил снег. Они росли в парках, садах и просто на улицах около домов. Бомбардировки выжгли в этих местах всю былую красоту, но теперь, по всей видимости, она вновь возрождалась. И где он их только нашел?..
– В последний раз я таким занимался лет в четырнадцать, – сказал Штефан. – Нарвал ромашек на соседской клумбе и подарил девочке из параллельного класса. А она меня высмеяла при всех. Ну да ладно… Ее, скорее всего, уже нет в живых.
Анна всё еще смотрела на него настороженно, словно побитый щенок, и не спешила брать цветы. Виктор сел рядом с ней.
– Эмма, ты же знаешь… Я пролил столько крови, что ею можно наполнить котлован. А ты разве не видела эту кровь? Не прошла семь кругов ада? – Он заглянул ей в лицо и вздохнул. С него будто враз схлынуло напряжение. – А глаза у тебя всё такие же ясные. Жаль, что они видят кровь гораздо чаще, чем цветы.
Анна с опаской протянула руку к букету.
– Ты этими руками час назад убил человека. Твой пистолет еще не остыл. Боже, как это всё дико…
Она уронила цветы на землю, закрыла лицо руками и затряслась в судорожных рыданиях. Вдруг Анна почувствовала, как ее обнимают за плечи, и в следующий миг она уже прижималась к Виктору, а тот успокаивающе водил руками по ее спине.
Штефан недолго посидел с Анной, а затем, сославшись на дела, ушел куда-то в направлении казарм. Через несколько минут Анна, успокоившись и приведя себя в порядок, направилась к штабу.
Тело Клары уже убрали, лишь на земле осталось красное пятно. Около крыльца Анну встретили Дария и Петра.
– Эмма, ты в порядке? У тебя лицо такое… – сказала Дария, внимательно ее разглядывая.
– Я в норме, – ответила Анна. – Просто это произошло прямо на моих глазах.
– Ужас, надо же, какой псих… Послушай, у нас, вернее, у Петры очень важная просьба. Ты последняя надежда.