– Зачем ты так поступаешь со мной? – прошептала Анна ему, бьющемуся о грудную клетку с истязающей болью.
Анна сама не заметила, как задремала. Когда она проснулась, было темно. А разбудил ее щелчок открывшейся двери.
Виктор держал в руке зажженную свечу.
– Не спишь? Извини, я просто подумал, может ты… с тобой всё в порядке? Не выходила весь день.
Анна села на кровати. Ее коса превратилась в нечто совсем запутанное, поэтому она пошла за расческой к своему рюкзаку, который бросила у стены.
– Слегка нездоровилось. Пустяки, – сказала она.
Впрочем, Виктор, видимо, уловил в ее голосе нотки беспросветной грусти. Он сел на одну из кроватей и поставил свечу на скособоченную тумбочку. Расплавленный парафин маленьким водопадом скользнул вниз и застыл в подсвечнике, напоминавшем старинный металлический бокал на кованой ножке. Несколько минут они молчали, пока Анна расчесывала волосы, стоя у темного окна, в котором отражалась тускло освещенная комната.
– Ты веришь, что мы можем родиться заново? – вдруг спросила она. – В каком-нибудь другом мире, где нет всего этого. И мы там будем другими. Но обязательно встретимся снова.
Виктор наблюдал за подрагивающим пламенем свечи.
– Не думаю, что я верю в подобные вещи…
Анна подошла к нему и присела рядом.
– Виктор… – прошептала она так, словно доверяла ему страшную тайну. – Завтра мы умрем…
Он смотрел ей в глаза долгим и пристальным взглядом, от которого Анне уже не в первый раз казалось, что из нее вынимают душу наживую. Она коснулась его плеча, под ладонью тихо зашуршала грубая ткань офицерского кителя. В следующий момент Анна ощутила, что просто не может сделать вдох без того, чтобы горло не сжимало безжалостное чувство отчаяния. Это был его запах – тот, что Анна могла уловить, только оказавшись очень близко к Виктору. Она судорожно втянула воздух носом, изо всех сил стараясь не заплакать. Виктор мягко провел рукой по ее спине, слегка задев волосы.
Анна лишь мельком успела подумать, что этого точно не должно было случиться. Она целовала Виктора, уже чувствуя соленый вкус собственных слез, он отвечал, притягивая ее ближе, и проклятое, подлое сердце словно вырезали по кусочку из груди острыми кинжалами.
***
Проснулась Анна одна. Она была не совсем уверена спросонья, но, кажется, вдалеке была слышна автоматная очередь. Поднявшись с постели через боль, что разливалась по телу, как после лихорадки, она оделась в свою камуфляжную форму и привела в порядок волосы. Несколько мгновений она просто стояла посреди комнаты в тишине. Где-то в здании были слышны шаги и голоса, но их было невозможно разобрать. Анна постаралась отключить все мысли и эмоции. Верный стальной друг ждал своего часа в кобуре.
Она шла по этажу. Утро было ранним, но уже никто не спал. Мимо быстрым шагом проходили офицеры, солдаты носили на улицу ящики с боеприпасами. Из одной комнаты послышался голос Виктора. Похоже, там он успел обустроить что-то вроде своего кабинета. Он что-то сказал, ему ответили «Есть, полковник», и двое офицеров вышли в коридор.
Анна направилась в эту комнату. Она закрыла за собой дверь и успела заметить, как во взгляде Виктора деловой пыл сменился легким замешательством.
– Доброе утро, Эмма, – он взглянул на нее и тут же повернулся к окну. – Слышала стрелковое? Похоже, они уже близко. Думаешь, пора мастерить белые флаги из наволочек? – он усмехнулся, впрочем, напряжения во всей его фигуре от этого не убавилось.
Виктор повернулся снова к ней и застыл, глядя на наставленный на него пистолет.
– Что ты делаешь? – глухо произнес он.
На вытянутой руке Анны от напряжения проступили сухожилия и побелели ногти.
– Выполняю приказ. На этот раз, к сожалению, не твой.
– Эмма…
– Анна.
– Анна… – выдохнул Виктор и сделал шаг к ней навстречу.
Он смотрел уже не на пистолет, а ей в глаза, и в его взгляде читался вовсе не страх. Глаза Виктора блестели восхищением.
– Ты первоклассный солдат, Анна. И самая прекрасная женщина, которую я встречал. Я не боюсь умереть от твоей руки. – Он подошел почти вплотную. – Эта смерть будет ласковой. Это лучшая смерть, которую я мог бы принять.
Кровь ритмично пульсировала у Анны в висках, грудь вздымалась от учащенного дыхания. Но за годы армейской службы она научилась контролю над собой. Никакой дрожи. Стрелок и оружие – единое целое. Дуло пистолета смотрело прямо Виктору в лоб.
– Прощай, – шепнул он.
– Не будем прощаться, – произнесла Анна и выстрелила.
Бездыханное тело упало на дощатый пол.
– …Ведь мне тоже больно от всех твоих ран, – прошептала Анна, невидяще глядя перед собой и направляя пистолет себе под челюсть.
По коридору уже кто-то бежал на звук выстрела. Громыхнул второй – и Анна рухнула рядом с Виктором. На полу смешивались воедино две ярко-алых лужицы.
***
В считанные часы армия Ревены взяла под контроль всю территорию Ноленсии. Вслед за бронетехникой спешили грузовики с гуманитарной помощью для мирных жителей. Люди опасливо выглядывали из приоткрытых дверей и треснувших окон, пока мимо шли хорошо экипированные пехотинцы и ехала техника с водруженными на ней сине-красными флагами с белым голубем.
– Эмил! Эмил, быстро домой! – взволнованно кричала женщина с порога своего дома, не осмеливаясь выйти наружу.
Мальчик лет шести, в прохудившейся весенней курточке и грязных ботинках, стоял у самой дороги и завороженно смотрел на ползущие мимо БТРы с военными на брони. Один солдат, о чем-то посовещавшись с сослуживцами, спрыгнул на землю и, улыбаясь, подошел к мальчугану. Он присел рядом и вынул из кармана упаковку шоколадного печенья. Ребенок округлил глаза и приоткрыл рот, словно впервые в жизни видел сладости. Схватив угощение, он прижал его к груди и радостно побежал к дому.
– Эмил! – произнесла его мать. – Что нужно сказать дяде?
Мальчишка повернулся к солдату и, улыбаясь во весь наполовину беззубый рот, пролепетал:
– Шпафибо!
Военный приветливо помахал рукой женщине, которая всё же вышла на крыльцо, и сказал:
– Передайте всем, чтобы подходили в три часа дня на центральную площадь. Вам дадут продукты и предметы первой необходимости.
Он подмигнул мальчику и бросился догонять свой БТР.
Ревенская армия зашла в каждый поселок. Местных жителей накормили, а те в благодарность пускали солдат на ночлег. Вскоре из Ревены прибыли командированные специалисты, которые налаживали коммуникации и инфраструктуру.
Солдат, воевавших в армии Ноленсии, разоружили, гарантировав непривлечение к ответственности в обмен на добровольную сдачу всего оружия и боеприпасов. Немногочисленных затаившихся диверсантов продолжали отлавливать военные патрули. Судебный процесс над офицерами Ноленсии длился еще несколько месяцев.
***
Генерал Кауфман засиделся за работой допоздна. Когда он, наконец, взглянул на часы и не поверил своим глазам, то решил, что пора бы отправляться домой. Он выключил ноутбук, набросил на плечи китель. В этот момент в кабинет заглянул главный инженер-конструктор.
– Генерал… Официальная презентация завтра, но, я думаю, вам стоит взглянуть сейчас.
Они спустились в подземелье – эта часть базы уже давно использовалась как сверхсекретная лаборатория. Посреди огромного зала на технической площадке была уложена на стойки ракета. Генерал медленно обходил ее по кругу, а следом шагал инженер, зачитывая с листка бумаги характеристики:
– Ракета класса «земля-земля» имеет дальность поражения до трех тысяч километров. Это расстояние она преодолевает за десять минут. Длина пятнадцать метров, диаметр сто двадцать сантиметров, стартовая масса девять тонн. Способна нести в боевой части ядерный заряд мощностью до сорока килотонн.
Инженер оторвался от своих записей и с самодовольной улыбкой посмотрел на генерала.
– Ну, как вам малышка?
Кауфман ласково погладил рукой белый корпус с нарисованным знаком радиационной опасности и мечтательно выдохнул:
– Она прекрасна.