Но Козлов-то был!
— Заходим на второй круг? — обреченно вздохнул Скептик.
…Козлов Сергей Григорьевич. В первую мировую — балтийский матрос. В гражданскую — красвоенлет, летал на гидропланах. Первым в стране закончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского — досрочно. С 1923 года преподает в академии, проектирует и строит достаточно оригинальные самолеты. Относительно благополучно пережил кампанию посадок и войну. После войны преподавал самолетостроение в Риге, где и умер в начале 50-х годов в звании генерал-майора. В интересующий нас период, по данным музея академии, вместе с Болховитиновым и Львовым проектировал самолет из нержавеющей стали. Это подтверждает и Шавров: «В конце 1928 года, там же, в академии, по инициативе начальника лаборатории П. Н. Львова и начальника кафедры самолетостроения С. Г. Козлова была сформирована группа по освоению качественных сталей и применению их в конструкциях самолетов»…
Уточним: речь шла о стальном каркасе. Обшивка — обычная фанера. Постройка и эксплуатация таких машин не оправдала надежды на особо длительные сроки службы. Шавров пишет: «Сама нержавеющая сталь могла служить десятки лет, но сварочные точки, болты и другие детали ржавели…» И все же в 1937–1938 гг. Козлов, Болховитинов и Львов проектируют стальной самолет. Если не рассчитывать на долговечность конструкции — какой смысл? Ответ, возможно, кроется в описании другой машины — «Сталь-11» — с каркасом из стали и фанерной обшивкой: «Поверхность самолета получилась гладкой, без морщин и хлопунов…» Вспомним последнюю строчку шавровского описания «невидимки»? «Проектировался, но не был построен специальный „невидимый“ самолет с каркасом из хромированных труб».
— Круг опять замкнулся! — язвительно провозгласил наш критик. — Иначе говоря, от чего ушли — к тому и пришли…
Каркас из хромированных труб?.. А обшивка — из плексигласа! Вот зачем нужен стальной каркас — для жесткости конструкции. Чтобы и плексиглас был — «без морщин и хлопунов». Тем более что по прочности он далеко уступает бакелитовой фанере!
— Проще сделать стальную обшивку и отполировать ее до зеркального блеска, — сообразил Скептик. — Древние зеркала, видимо, так и делались…
Верно! Но это означает, что эффект невидимости достигался не только и не столько зеркальностью обшивки — иначе зачем нужно хромировать стальные трубы каркаса?
Свет в конце тоннеля
Москва, улица Радио, 17. Научно-мемориальный музей Н. Е. Жуковского. Здесь в образцовом порядке хранится личный архив Р. Л. Бартини и большая часть его библиотеки. Фонд Бартини давно не секретный, — но посмотреть почти ничего не дали: «Вот разберем сами, напишем, издадим — тогда и почитаете».
Чуть не на коленях вымолил у зама по науке разрешение взглянуть на книги Бартини. По завещанию их полагалось раздать «талантливой молодежи». И хорошо, что не раздали! Вот он, огромный шкаф, забитый книгами. У меня три минуты. Сканирую полки: труды по аэродинамике, ядерной физике, химии… Золотом отсвечивает Реклю. Не то, не то… Много книг по теории и практике фотографии. «Теплее…» Оптика — несколько толстых томов. Выхватываю первый попавшийся, раскрываю — удача!!! Полустершийся карандаш выделил абзац об устройстве люминесцентной лампы. Что-то про свечение люминофоров под действием ультрафиолетового излучения, про лампы ртутные, аргоновые, неоновые…
Зам. по науке ревниво отбирает книгу, ставит на место, бережно закрывает дверцу. Почудился скрежет тюремного засова. Спасибо вам, подвижники чужих архивов и библиотек, земной вам поклон!
Через квартал от музея — сумрачные корпуса туполевского КБ. Бывшая «шарага». Отсюда «зека» Бартини вывозили на завод № 240, где строился его дальний бомбардировщик. Какая странная судьба: через полвека здесь же хранятся его бумаги и книги!
— Эмоции!.. — отмахнулся Скептик. — Давайте-ка вернемся к нашей люминесценции…
…Еще там подчеркнуто про стробоскопический эффект. И про то, что значительный вклад в разработку теории люминесценции внес выдающийся советский физик С. Вавилов…
Стробоскоп — это когда источник совета «мигает», включается через равные промежутки времени. Газоразрядные лампы стробоскопичны по определению — их свет едва заметно «дрожит». Нужно было перекрыть частоту кадров двоенной кинокамеры «Красногорск» — тогда на экране «не останется даже пятен».