Наши отношения удивляли знакомых и убедительно подтверждали старинное правило, что противоположности сходятся. Меня вполне устраивала моя биография и проложенный Надей фарватер, которым надлежало неукоснительно следовать: институт, аспирантура, защита кандидатской, первый ребенок (желательно девочка), солидная (с элементами открытия) монография, защита докторской диссертации, второй ребенок... Немного пугала перспектива годам к сорока обзавестись брюшком, одышкой и первым инфарктом, но туристические семейные маршруты по родному краю, намеченные женой, должны были сокрушить последствия гиподинамии.
Что касается Вовки, то он был неисправимым искателем приключений. Еще в пятом классе, начитавшись Конан Дойля, он уговорил меня вырабатывать наблюдательность. Каждый день мы сообщали друг другу обо всех изменениях, замеченных на улице, в школе и даже в бижутерии нашего классного руководителя. Это было самым трудным: Нина Николаевна ежедневно меняла свои серьги, броши, кольца и прочие украшения. В конце концов мы добились своего, и привычка все замечать стала автоматической.
Шли годы. Томики Конан Дойля сменились книжками Сименона, аккуратно переплетенными, вырезанными из журналов творениями Агаты Кристи, Чейза, Жапризо и многих других. В жизни моего друга имелось лишь одно огорчение — приближался день посвящения в сан инженера-экономиста.
И когда неизбежное должно было уже произойти, Его Величество Случай пришел Вовке на помощь. Из надежного источника ему стало известно, что московская милиция нуждается в смелых, находчивых и бесстрашных людях, иными словами, в нас. И что все люди, обладающие вышеотмеченными качествами, то есть мы, должны явиться в райком комсомола.
— Пошли! — безапелляционно заявил смелый, находчивый и бесстрашный человек Владимир Киселев.
Конечно, я мог бы послать его к черту. Скорей всего именно так и надо было поступить. Но еще в школе мы поклялись идти одной дорогой. Да и в Плехановский Вовка пошел в свое время, вняв моим уговорам. Так что по всему выходило — моя очередь соглашаться. Ну, а кроме этого... Кроме этого, что греха таить, на меня тоже действовал гипноз библиотеки моего друга...
Как-то Вовка рассказал мне английский анекдот — знал он их массу. Значит, дело обстояло так: мистер Гарри и миссис Смит праздновали золотую свадьбу. Подруга спрашивает миссис Смит:
— Послушай, Мэри, как вы ухитрились за пятьдесят лет ни разу не поссориться?
— О, совсем просто! Когда мы отъезжали от церкви после венчания, лошадь вдруг споткнулась. Гарри сказал: «Раз!» На полпути она снова споткнулась, и Гарри сказал: «Два!» А когда мы уже почти подъехали к дому и лошадь вновь споткнулась, Гарри сказал: «Три!», достал пистолет и пристрелил бедняжку. А потом мы начали готовиться к свадебному ужину и мне не очень поправилось, как Гарри повязал галстук. Я ему сообщила о своем мнении, и он спокойно произнес: «Раз!»
Вот с тех пор мы и не ссорились...
На мой взгляд, анекдот длинноват, но в нем все точь-в-точь, как в моей семье. Правда, Надя не произнесла роковое «Раз!», когда мы рассказали о своем решении идти в райком, но так взглянула на Вовку, что он сразу засуетился и вскоре исчез, не попрощавшись. По-английски.
Этим взглядом дело и ограничилось, так, во всяком случае, казалось мне. Надя сделала вид, что никакого разговора и не состоялось.
Через несколько дней ко мне пришел Вовка и, дождавшись ухода Нади на кухню, заговорщически шепнул:
— Сегодня в три! Собирайся!
Я уже и думать забыл о нашем договоре, но делать было нечего. В три мы были в райкоме, а в четыре уже имели на руках направления в школу милиции.
Вот тогда-то Надя, наверное, и сказала в душе: «Два!»
А вчера случилось ЧП. Загнанный в угол неопровержимыми уликами тихонький старичок-боровичок — председатель кооперативной артели, выпускавшей сувениры, выхватил из портфеля крошечный пистолетик — такие в далекие времена назывались «дамскими» — и попытался для начала отправить на тот свет лейтенанта Киселева. В порядке пристрелки. Такой ковбойской прыти от дряхлого подпольного миллионера никто не ожидал, и мне лишь в последнюю секунду удалось выбить у него опасную игрушку. И надо же было Вовке поведать об этом эпизоде моей жене! Черт его дернул за язык!
Надя, должно быть сказав «Три!» и не оставив даже традиционной записки, отбыла в неизвестном направлении.
Теперь вам понятно, почему я, старший лейтенант милиции Виктор Комаров, проехал лишнюю остановку на троллейбусе. А увидев в кабинете сияющую физиономию друга, я даже слегка пожалел, что помешал старичку выполнить его намерение.