Что с ней творится, черт побери?! Она же его презирает! Да, презирает до глубины души… и все же не может оторвать глаз. Неужели только из-за того, что он красавчик? Не такая же она дура в самом деле, чтобы растаять из-за смазливой мужской физиономии…
Ну хорошо. Из-за красивого — очень красивого — мужского лица.
— Да, объяснитесь, будьте так любезны, — заговорила Грейс, наконец овладев собой. — Что за предложение?
Он небрежно прислонился к дверному косяку — спокойный, собранный, холодный как лед. И все же под этой ледяной маской Грейс ощущала какой-то скрытый чувственный жар — что-то необычное, волнующее, странно притягивающее…
Она взглянула ему в глаза — и поспешно отвела взор, обжегшись о молчаливое предупреждение: «Держись от меня подальше!» Почему Дэвид Бертон ее отвергает?
«Отвергает»? Да что с тобой, Грейс Бенедикт? Совсем мозги расплавились?
— Все очень просто, миссис Бенедикт, — ворвался в ее смятенные мысли его глубокий бархатный голос. — Мне нужно поговорить с глазу на глаз с сэром Эдмундом Бенедиктом. Как его невестка вы, несомненно, имеете к нему доступ и определенное влияние. Устройте мне встречу с ним — и в уплату получите дом.
— Господи Боже… — прошептала Хетти. — Вот так предложение!
— Устроить встречу? — не веря своим ушам, переспросила Грейс.
Он скрестил руки на груди.
— Это будет не так просто, как кажется. Я уже месяц безуспешно пытаюсь с ним встретиться. Всесильный глава «Бенедикт Лимитед» упорно не отвечает на мои звонки.
Грейс медленно покачала головой.
— Что ж, тут я ничем не смогу вам помочь. Мой свекор меня ненавидит. — Снова нахлынули кошмарные воспоминания, и она привалилась к стене, устремив взгляд в пол. — Он винит меня в смерти Грега.
Дэвид Бертон молчал. Грейс упорно смотрела в пол, машинально сплетая и расплетая пальцы. Она знала, что глупо принимать к сердцу упреки обезумевшего от горя старика. Разумеется, она ни в чем не виновата. Она никогда не желала Грегу смерти. Но знать, что он погиб в тот самый день… может быть, в тот самый миг, когда она приняла решение… Это было невыносимо тяжело.
— Это правда, мистер Бертон, — послышался мягкий голос Хетти. — Грег погиб в авиакатастрофе. Он пилотировал самолет экспериментальной конструкции. Грейс предложила ему поискать себе какое-нибудь хобби, но, конечно, не предполагала, что он выберет себе такое опасное увлечение…
— Тетя Хетти, не думаю, что мистеру Бертону интересны подробности моей семейной жизни, — не поднимая глаз, отрезала Грейс.
Ради того, чтобы сохранить дом Бенедиктов, она пошла бы на что угодно — на все, что в ее силах. Но Дейв требовал невозможного.
— Я ничем не могу вам помочь. Мы с сэром Эдмундом не разговаривали со дня похорон Грега.
На скулах Дэвида Бертона снова заиграли желваки.
— Понятно, — процедил он.
Что, получил?! — мысленно воскликнула Грейс. Как видно, и непобедимый Дэвид Бертон иногда терпит поражения!
Но в следующий миг ее противник улыбнулся, И от его широкой улыбки — обворожительной, неотразимо сексуальной улыбки победителя — Грейс охватил холодный ужас кролика, попавшего в силки.
— Возможно, миссис Бенедикт, он вас и вправду не слишком любит, — произнес наконец Дейв. — Но ведь у вас есть доступ, например, в его лондонский клуб? Верно?
— Возможно, как у члена семьи…
— И вы получаете приглашения на одни и те же банкеты, благотворительные мероприятия?
— Ну да, время от времени…
— И вы хотите сохранить за собой этот прекрасный старый дом, чтобы не пришлось никуда переезжать, верно?
Она все равно здесь не останется. Грейс никогда не считала этот дом своим — ни при жизни Грега, ни тем более теперь, после его гибели. Но она обязана сделать все, чтобы сохранить семейный особняк во владении Бенедиктов. Она пойдет на все ради того, чтобы как-то смягчить горе старика.
Но мистеру Бертону об этом знать незачем. Попытаться что-то ему объяснить — означает вовлечь себя в новый бесконечный спор. Вот почему Грейс молча кивнула.
— Тогда помогите мне — а заодно и себе.
— Грейси, милая, — подала голос Хетти, — в самом деле, почему бы не попробовать?
Грейс беспомощно переводила взгляд с тетушки на своего мучителя и обратно. Какого черта он дразнит ее — словно вертит морковку перед носом у голодного кролика? Почему не понимает, что это невозможно, попросту невозможно? Какие найти слова, чтобы этот алчный, бездушный тиран наконец оставил ее в покое?
— Послушайте, вы, оба! Эдмунд Бенедикт меня ненавидит. Видеть не может. Он скорее расцелуется с гремучей змеей, чем захочет меня выслушать или примет кого-то по моей рекомендации!