Честя думал о них в ту ночь, когда с товарищами под проливным дождем возвращался, в землянку. Шли медленно, с трудом вытаскивая ноги из мокрого снега. Первым шел Юрий. Последним — Иван, которого прозвали Попом, потому что был он весь какой-то круглый, толстый да и говорил к тому же по-поповски медленно, важно. Командир послал их в Мезиржичи, чтобы у гестаповца Фарка они взяли бумаги предателей. В дом его они проникли с помощью дворника, бумаги забрали, а Фарка с женой застрелили. Теперь через Пишкову они возвращались в Озницу.
Ночевать они должны были в землянке под Пишковой, где их поджидал Ярцовяк. Но дорогой так промокли, что решили вначале зайти к Скыпалам. Хозяйка быстро собрала на стол. Поставила сливовицу. От нее ребята никогда не отказывались, а сейчас она была, как никогда, кстати. Только Иван-Поп явно перепил. Все улеглись спать, а он один все сидел и пил.
На рассвете в горницу вбежала хозяйка.
— Беда! Немцы окружают хату! — закричала она.
Партизаны быстро оделись, схватили автоматы и выбежали во двор. Честя Ясоник в спешке не успел обуться и так, с мокрыми сапогами в руках, побежал за остальными. Немцы в это время были шагах в двухстах от домика. Партизаны задними дворами добрались до леса и скрылись. Шли проваливаясь по колено в снежную кашу. В ложбинке остановились передохнуть и в этот момент увидели солдат. Мгновенно прижались к земле, и немцы их не заметили.
Теперь ребята решили изменить направление и начали подниматься на крутую гору. Чемодан с вещами и документами спрятали — он был очень тяжелый, — а мешки продолжали тащить на себе.
Вдруг Иван-Поп начал куражиться:
— Никуда я не пойду… Сказал, не пойду и все! — кричал он.
Иван был еще пьян. Но ребята уговорили его идти дальше.
На вершине холма им встретился крестьянин с котомкой из лыка. В ней лежали большие куски хлеба. Он спросил, в какой стороне Острава. Ребята предупредили его, чтобы он не спускался в деревню. Но он махнул рукой и пошел дальше. Прошло несколько минут — и они услышали короткую очередь. Немцы застрелили крестьянина.
Из района Пишковой, как раз из тех мест, где была землянка, долетала частая стрельба.
— Ярцовячек обороняется, — тревожился Юрий.
Но тут и их немцы заметили. Застрочил пулемет. Ребята залегли, а когда пулемет минуту спустя замолк, ползком добрались до густого кустарника.
Грохот стрельбы снова откатился в долину. Ребята спустились к шоссе, но там появились немецкие машины, из которых выскакивали солдаты. Все залегли в кустарнике, в нескольких десятках метров от шоссе. Натерпелись и тут с Иваном-Попом. Он без умолку болтал — никак не мог протрезвиться. Затыкали ему рот, ругали его, но все напрасно. К счастью, скоро он уснул.
В кустарнике партизаны отсиживались весь день. Яростная стрельба со стороны Пишковой не прекращалась ни на минуту. К вечеру оттуда донеслось несколько взрывов и стрельба прекратилась.
Тронулись в путь, когда стемнело. Немцы к этому времени сняли с шоссе патрули. Шли через буковую рощу под дождем. Все промерзли и проголодались.
Вдруг со стороны речки появились какие-то парни с автоматами в руках. Это был Москаленко со своими ребятами. Издали их сбило с толку одеяние Станина — он был в галифе и жандармском плаще.
Все вместе вернулись на основную базу. Там были землянки и две большие палатки — трофей после налета на немецкий склад. Обычно в холодную пору ребята отправлялись ночевать к хозяевам одиноких усадеб, а на рассвете возвращались к себе. Теперь же им оставались только сырые и промерзшие землянки — к домам местных жителей никто не смел приблизиться.
На следующий день командир послал Честю Ясоника и Ивана-Попа на Пишкову. Немцы с Озницы тем временем ушли, и поэтому Честя с Иваном добрались до землянки без особых приключений. Но они с трудом узнали знакомое им место. Землянка была разрушена, все вокруг разворочено. В одной из воронок лежал изуродованный труп Ярцовяка.
Партизаны похоронили Ярцовяка. Поверх могильного холмика положили камни от разрушенной землянки.
Сон у партизан неспокойный. Трлифай во сне то и дело ворочается с боку на бок, стонет. Потом вдруг вскакивает и кричит:
— Бегите, ребята, идут эсэсовцы с собаками!
Ребята просыпаются, окликают его, думая, что он фантазирует во сне. Каждому из них уже не раз снилось такое. Иван-Поп почти каждую ночь кричит, а Фима так скрежещет зубами, что делается страшно.