Кто-то запускает в Трлифая сапогом и при этом ругается. Но Трлифай в здравом уме. Он встает, быстро собирает вещи и повторяет:
— Я вам говорю: бегите! К утру они будут здесь!
Все окончательно просыпаются.
— Откуда ты это знаешь? — наседают на него.
Но Трлифай знай себе твердит:
— Бегите, говорю вам, бегите. — И собирается уходить.
Зовут командира. Тот знал, что у Трлифая в ближней деревеньке домик, что он уже дважды убегал из отряда домой, но, правда, возвращался. Сейчас Трлифай признался, что предал партизан немцам. Однажды, когда он пришел навестить жену и детей, немцы подкараулили его.
— Пришлось все им рассказать. Они грозились убить жену, детей, — плача, рассказывал Трлифай. Нервы у него окончательно сдали. — Они меня к вам послали, чтобы вы ничего не заподозрили… Бегите!..
Партизаны собрались и ушли в лес.
Вскоре они убедились, что Трлифай не врал: в лесу наткнулись на подразделение эсэсовцев, которое направлялось к их лагерю. К счастью, они заметили немцев вовремя и успели обойти их, но без перестрелки все же не обошлось.
Трлифай все-таки остался в отряде. Ходил угрюмый, с опущенной головой. Когда на следующий день партизаны пекли к обеду лепешки, Трлифай играл на гармонике, а командиры тем временем решали, как с ним быть.
Когда он доиграл, его завели в ближний лесок. Навели на него автоматы. Он каялся, плакал, ползал по земле. Но партизаны не пощадили его…
В приемной мезиржичского доктора Ежа появился странный пациент. Обе щиколотки его ног были пробиты пулями. Было просто непонятно, как он добрался до врача. «А что, если это агент?» — думал Еж, но все же оказал раненому помощь.
Вскоре после этого к доктору Ежу явился связной и передал, что вечером он должен быть у железнодорожного моста за городом с врачебными инструментами и медикаментами. Еж решил изменить внешность — набросил на плечи накидку, а вместо шляпы на глаза надвинул кепку. Шел луговыми тропинками. Дорогой повстречал крестьянина из Котлины.
— Что это вы так вырядились, пан доктор? Да и пешком почему-то идете…
Отговорился тем, что вызвали к роженице в горный хуторок — туда, мол, на машине не доберешься.
У моста его ждал Честя Ясоник.
Они перешли на противоположный берег Бечвы и стали подниматься на Пишкову.
Смеркалось, однако Честя не сбавлял шага. В конце пути их чуть не обстрелял собственный дозор.
Доктора привели в сарай возле самого леса. Там вокруг свечки стояли несколько человек. Кое-кого из них старый доктор узнал и хотел было заговорить, но кто-то положил ему руку на плечо и сказал:
— Ни одного имени!
На скамье без сознания лежал раненый партизан. У него разрывной пулей были разворочены все внутренности и поврежден позвоночник. Раненый лежал на соломе и стонал.
Доктор приступил к операции. Партизаны стояли вокруг. В один из моментов доктор выпрямился и сказал:
— Мало света!
Пламя свечи блуждало по телу раненого. Доктор снова наклонился над раненым и стал пытаться вынуть пулю из кости.
Принесли керосиновую лампу.
Когда доктор вытащил наконец из раны деформированную пульку, все облегченно вздохнули…
Через огромный желтый диск, повисший низко над горизонтом, пробегали тени тучек.
Честя Ясоник шел по гребню. Теперь он каждую неделю, как связной, ходил в штаб бригады, ночью и днем. Носил секретные донесения, а из штаба в отряд Москаленко доставлял секретные приказы, поэтому должен был всячески избегать встреч с немцами.
Окрестные горы Честя знал хорошо, однако, отправляясь в дорогу ночью, брал с собой компас. Перед дорогой съедал кусок сала, запивал глотком самогона, а за щеку закладывал кислую капусту.
Штаб бригады в то время располагался на гоштялковских вырубках. Прежде чем Честя добрался до командира, его несколько раз задерживали сторожевые посты, выдвинутые на довольно большое расстояние вперед вокруг всей территории лагеря.
Даже в такую рань в штабе царило оживление. И это не удивительно. В штабе всегда находилась по меньшей мере сотня партизан. Со всех сторон приходили связные групп. Радиостанция действовала непрерывно.
15
Высоко в Гостынских горах, на склоне Трояка, раскинулся лагерь партизанской бригады.
По одному склону — там расположилась деревня Гоштялкова — круто спускается шоссе, по другому, где находятся Райноховицы, проходит долина речки Югыне.