— Ты обещал, Матей, что вещи, которые привез Целерин, перенесут от Эстержаков на Вартовну.
— Да, я приказал это сделать.
— Кому?
— Тебе.
— Мне?.. Я думал, что ты прикажешь Эстержаку. — И Янек начал объяснять, в чем дело.
В дом к Горнянчину пришла какая-то незнакомая тетка издалека, откуда-то из долины, — и это к Горнянчиным, у которых лежит раненый Миша! Она-де пришла за ботинками, которые ей обещаны. Янек стал расспрашивать ее, какие ботинки, кто обещал. Да тот, который все моргает, она забыла, как его зовут. Горнянчин начал было ее убеждать, что кто-то, видать, посмеялся над ней, но она ни в какую: как же, одну пару этот человек уже продал Говадикам из Микулувки, а ей сказал, что у него нет с собой, но пусть она придет к нему под Вартовну. Правда, дорогие они, но зато кожаные, а ей такие как раз и нужны.
Янко со Светланой сразу догадались, что тетка ошиблась домом и что ботинки продает Млечко.
— Он готов отца с матерью продать! Он же погубит всех нас из-за своей жадности! — возмутился Веркшуцак.
Ломигнат, Старыхфойту, Филек Зесече и Цыра Зподъяловчи тут же спустились вниз к Эстержакам за чемоданами и ящиком. Они без труда притащили их на Вартовну — чемоданы были полупустые. Лом принес три пары ботинок в связке.
— Эти ботинки мы нашли у Млечко под кроватью. Поглядите-ка, он их уже отдал перешить, чтобы нельзя было узнать, — показывал ботинки Старыхфойту.
— Счастье его, что мы не застали его дома, — произнес Лом.
Трофим обратился к Эстержаку:
— Как же это получилось, что ботинки оказались у Млечко дома?
— Не знаю…
Млечко пришел под вечер. На сей раз он был даже разговорчивее, чем обычно, и моргал чаще. И сразу же начал:
— Ребята, вы забрали чемоданы от Эстержаков? Марта мне сказала… Ну зачем же вы?
Он увидел вдруг, что лица окруживших его людей не предвещают ничего хорошего.
Тотчас же состоялся суд.
Млечко оправдывался, говорил, что его подговорил Мика Сурын, он-де все скупал и потом перепродавал.
— Сребреник?! Ты договорился с этим Иудой?
Все были злы на Млечко. Один только Вавржик взял его под защиту.
— Это человек старого времени, он всю жизнь жил в бедности. Он не виноват, что не может так вот сразу преодолеть в себе тягу к наживе…
— Точно, — подтверждал сам Млечко, часто моргая. — Я не виноват…
— Ты еще над нами шутки будешь шутить! — взревел Ломигнат. — Двину вот разок!..
Его оттащили от Млечко.
Млечко отправили в землянку. Косоглаза оставили его сторожить, а остальные держали совет в доме.
Вдруг из землянки показался Косоглаз. Он точил свой кортик маленьким брусочком.
— Косой зарезал Моргуна! — выкрикнул Цыра Зподъяловчи то, что тотчас пришло на ум всем.
И действительно. Они заглянули в землянку. Млечко, неестественно откинув голову, сидел, привалившись к стене.
Вартовнинским партизанам удалось восстановить связь со злинскими коммунистами из группы «Чапаев». Янек Горнянчин и Старыхфойту как-то спустились с гор в Злин и вернулись с пачкой листовок, которые злинцы напечатали в типографии Зигеля, прямо под носом у немецких надсмотрщиков с заводов Бати.
Матей разделил листовки среди членов отряда. Люди должны были отправиться по деревням и незаметно подбрасывать их в автомашины и повозки оккупационных войск.
Такое же задание получил и Вавржик. Он спустился в деревню на главном шоссе. В этот вечер там остановилась на ночь венгерская часть. Солдаты устроились на постой в домах, но большинство из них проводило время в корчме. Корчмарь сперва угощал всех пивом, а потом достал самогонку такой крепости, что дух захватывало. Скоро старая корчма заходила ходуном. Столбы табачного дыма подымались к потолку и, казалось, поддерживали почерневшие потолочные балки.
Вавржику легко удалось забросить листовки в крытые кузовы грузовиков.
Смельчак Мато после одной из операций вернулся с трофеем — кожаным полупальто. С тех пор он не снимал его с плеч.
Пальто это очень приглянулось Косоглазу.
Он принялся выманивать пальто у Мато, предлагал меняться, но тот и слышать не хотел об этом.
— Ну смотри, не дашь по-хорошему, отдашь по-плохому.
Но Мато не так-то легко было запугать. Он лишь посмеялся в ответ.
Однажды ночью Косоглаз должен был сменить Мато на посту. Когда подошло его время, он подобрался к месту, где обычно выставляли пост. Тьма была — хоть глаз выколи, и он не разглядел Мато.
Косоглаз подал сигнал. Мато отозвался.
— Мато! Где ты?