Мурзин шел последним — прикрывал отход. Вдруг он почувствовал острый удар в ногу и упал на колено. Неподалеку от себя увидел Ушьяка. Тот сидел на мху и растерянно смотрел на руки. Возле него лежал мертвый Сашка, прикрывший командира своим телом. Где-то совсем близко снова застрочил пулемет. Мурзин, Вибог и моравский словак Черешничка залегли и стали отвечать на стрельбу. Когда натиск был отражен, Мурзин подполз к командиру.
— Что случилось?
— Смотри, — проговорил Ушьяк, показывая простреленные руки.
Мурзин приказал Вибогу и Черешничке доставить командира в штаб.
— Я дойду сам, — запротестовал Ушьяк.
— Беги! — хрипло выкрикнул Мурзин, продолжая стрелять на одном колене, чтобы командир не заметил, что он ранен.
Вибог и Черешничка, поддерживая Ушьяка с обеих сторон, помогали ему карабкаться вверх по каменистому склону. Мурзин прикрывал их отход.
Еще не успели скатиться по склону осыпавшиеся за ними камни, как немцы снова начали атаку. Они не могли смириться с тем, что добыча уходила у них из-под рук. За поваленным деревом врагов поджидал Мурзин. У него осталось только два диска. Поэтому он подпустил немцев почти к самому дереву и стал стрелять.
Яростный огонь врага захлебнулся, стал беспорядочным. Мурзин, чтобы избежать окружения, отполз в сторону и, достигнув края обрыва, покатился вниз по крутому каменистому склону. Раненой ногой он ударился о выступ скалы и от сильной боли потерял сознание.
Стрельба вокруг Кнегини не прекращалась. Немцы упорно преследовали партизан. Неожиданное нападение разделило силы бригады. Мелик, Кавчак, Коза, Франтик Малек и раненый Василь Веселый вели группу партизан к гребню. С огромным трудом они вышли из окружения и теперь поднимались к штабу на Кнегине.
Вскоре они встретились с партизанами из штабной роты. Те спешили им на помощь. Вел их Геннадий.
— Где командир? Где начальник штаба? — набросился на него Коза.
Геннадий пожал плечами.
— В штабе их нет?
— Нет.
Коза устало покачал головой.
— Значит, Ушьяк и Мурзин до Кнегини не добрались? — спросил Франтик Малек.
Раненый Василь Веселый, отдыхавший в папоротниках, приподнялся.
— Мы во что бы то ни стало должны найти их, — проговорил он.
В ответ где-то совсем рядом заговорил пулемет.
— Нет, это невозможно, — с горечью произнес Кавчак.
До темноты искали разведчики своего командира и начальника штаба. Но тщетно.
К вечеру части СС еще сильнее сжали кольцо окружения. Партизаны трижды пытались прорваться, но только ночью им это удалось. До лагеря на Кнегине они добрались, когда было уже совсем темно.
Неутомимый Коза обходил отряды и выяснял, кто не вернулся.
Черешничка чуть слышным посвистом подал сигнал. Вибог уловил его и прижал Ушьяка к земле. Послышались шаги. Это был Черешничка.
— Там не прорвемся, — сказал он и кивком головы показал на склон. — Следят.
Расставшись с Мурзиным, они все время тащили на себе командира. Но вот послышались выстрелы, и они свернули в сторону. Вибог надеялся, что им удастся пробраться вдоль Смрчка в долину Остравицы, а там уж они как-нибудь укроются. Но, как выяснилось, эта дорога не вела к спасению.
— Ну так как, ребята? — заговорил Ушьяк. — Мы обязательно должны добраться до штаба.
Он обвил ранеными руками их шею, и ребята потащили его.
Но к лагерю штаба им так и не удалось прорваться. Не оставалось ничего другого, как отойти от Кнегини в сторону. Вибог повел их через Магурку на бечвинский склон.
Вдалеке показался домик знакомой старушки на Мартиняке. Стоял он возле самого леса. Там ребята и устроили своего командира. Он бредил. Простреленные руки распухли. Они обмыли их и перевязали — больше ничего сделать не могли.
Вскоре обессиленный Ушьяк уснул.
— Вот это хорошо, вот это хорошо, — устало твердил Черешничка. — А что с тобой? — обратился он к Вибогу.
— Да ничего, — отмахнулся от него Вибог, кухонным ножом выковыривая из предплечья пулю.
Со временем к Мурзину вернулось сознание. Вначале он услышал какой-то шум. Прислушался. Нет, это был не шум. Это пел свою песню горный поток.