И вот в воскресенье, 28 сентября, почти, что в годовщину ссоры с Оксаной Виктор прямо с утра направился к знакомому ему общежитию Института народного хозяйства. С утра потому, что боялся позже не застать Оксану. На сей раз он подошёл к общежитию не с коробкой конфет, а с огромным букетом алых роз. В начале недели Виктор получил свой всего второй в его трудовой биографии аванс на работе (а до этого в начале месяца и первую зарплату) — работу на 0,5 ставки техником в том же Институте он как–то во внимание не принимал. На проходной общежития, как ни странно, пожилая вахтёрша его помнила. Она, ничего не спрашивая, не требуя документа и не осведомляясь, к кому он направляется, молча, с радостной (как показалось Виктору) улыбкой, ответив на его приветствие, пропустила его. Виктору при этом запомнились изумлённые глаза (от такого–то букета роз) девушки, которая разговаривала по телефону. Слыша стук своего сердца, Самойлов подошёл к знакомой комнате и как–то неуверенно постучал. Но его стук был услышан, спустя время дверь приоткрылась и в щель просунулась голова знакомой Виктору девушки, напарницы по комнате Оксаны. Глаза у неё чуть не выскочили из орбит — то ли тоже от букета, то ли от неожиданного визита Самойлова.
— Ой, это вы?! — девушки в этой комнате давно были с Виктором на «ты», а потому того не очень–то приятно удивило это неожиданное «вы». — Подождите немного, у нас не убрано, — и Света, так звали девушку, исчезла за дверью.
Но после официального «вы» Виктора, всё же, порадовало то, что Светлана, прекрасно понимая, к кому он пришёл, не сказала, что Оксана не желает его видеть или просто закрыла перед ним дверь. Поэтому он с тайной надеждой терпеливо ждал. Но вот дверь вновь открылась и на пороге возникла уже сама Оксана.
— Ты?! Не ожидала тебя. Целый год не приходил и вдруг явился.
— Оксана! За год я как раз многое понял. И понял то, как я был неправ. Да что там неправ, я понял, как здорово я тебя обидел. Но я не могу без тебя, я люблю тебя. Прости! — и Виктор неожиданно для себя бухнулся перед девушкой на колени, чуть не уткнувшись головой в острые шипы букета, который он по–прежнему держал в руке. Идя на встречу, Виктор до конца не представлял себе, как будет себя вести, а потому такой его поступок, как и признание в любви, не были спланированными, но они было искренними.
И, вероятно, Оксана это ощутила:
— Витя! Ну что ты! Встань, не нужно так. Я ведь тоже виновата перед тобой. Нельзя было быть такой непримиримой. Ты ведь приходил мириться, а я тебя выгнала.
— Всё равно, я намного больше виноват. И встану только тогда, когда ты простишь меня, и мы помиримся.
— Да я тебя уже давно простила, — Оксана начала поднимать Виктора. — Считай, что мы помирились.
— Считай, или, в самом деле, помирились?
— Да в самом деле. Конечно же, помирились, — Оксана уже начала улыбаться. — Пошли в комнату.
Виктор поднялся с колен и нерешительно, но с радостью вошёл в комнату вслед за девушкой. Видно было, что комната наспех прибрана, так же, как и наспех были одеты девчонки — не умыты и толком не причёсаны. Но кто же ожидал такого раннего визита в выходной день, когда можно отоспаться. Но девушки, нужно отдать им должное, не роптали на Виктора, а только с интересом разглядывали его и принесенный им букет.
— А букет, это мне? — спросила Оксана.
— Ой, прости! Конечно же, тебе. У меня совсем вылетело из головы.
— Ничего, хорошо, что хоть главное у тебя из головы не выветрилось, — всё же подколола его Оксана, принимая из его рук букет.
— Это точно. Не всё ещё, Оксана, к счастью выветрилось, — спокойно и с пониманием отреагировал Самойлов.
Девчонки смотрели на свою подругу и Виктора с нескрываемым любопытством, но одновремённо и с радостью и даже некой завистью. Они и верили, и не верили, что у этой пары, вроде бы, всё опять начинает складываться удачно. Они помогли Оксане разобраться с цветами, поставив их в 3‑х литровую банку, которую затем обмотали какой–то голубой косыночкой — в обычную вазу они никак не помещались, да и не могли в ней из–за своей приличной длины стоять, неприспособленная для таких цветов вазочка всё время норовила упасть. Потом одна из девушек обратилась к Самойлову:
— Виктор, мы сейчас переоденемся и пойдём прогуляться, чтобы вам не мешать…,
Она не договорила, потому что тот, к кому она обращалась, перебил:
— Спасибо, девочки. Это вы оставайтесь, отдыхайте, а мы сейчас с Оксаной пойдём на прогулку. Правда, Оксана? — он с нежностью радостно взглянул на ту, которую год не видел. Оксана только счастливо кивнула головой.