— Нормально занимался, и стипендию всегда получал.
— Так в чём же дело?
— А мне стипендии мало было, — улыбнулся Гаркавенко. — Вот решил побольше денег зарабатывать и учиться заодно. Я начал работать по вечерам ещё со второй половины четвёртого курса.
— Ох, и темнишь же ты. И совсем не в струю. Да ведь инженером за этот год ты бы больше получал.
— Но я же и на пятом курсе работал, — всё так же улыбался Антон. Потом он стал серьёзным. — Ладно, ты права. Не всё так просто. Тебе вот легко удалось устроиться в Киеве?
— Очень нелегко.
— То–то же. А вот моему другу Анатолию и вовсе не удалось. У меня тоже в Киеве никакого блата не было. Загнали бы меня в Тмутаракань.
— Ну, не обязательно. Ты же не знаешь. До пятого курса ты на стационаре не доучился.
— В том то и дело, что знаю. Я интересовался у старшекурсников, точнее, у тех, кто заканчивал институт.
— И что?
— А то — я ведь электрик по специальности. А в последние годы наших ребят загоняли на разные там ЛЭП или какие–то районные подстанции. Мне оно нужно?
Люба вспомнила разговор с Молодилиным — ситуация схожая.
— Хорошо, и где ты после окончания заочного факультета будешь работать? В городе то практически нет предприятий по твоему профилю. Ты уже определился с работой? Или ты, всё же, в Киеве что–то нашёл?
— Конечно, определился. Но не в Киеве, а именно здесь.
— В Тараще?! И где же?
— В техникуме.
— Как в техникуме? — удивилась Великанова. — Но он же сельскохозяйственный, а ты, как сам говорил, электрик.
— Одно другому не мешает. Так, пошли на стадион. Уже час дня. По дороге объясню тебе.
Они стали подниматься по тротуару, вдоль районного поликлинического отделения.
— Так вот, — продолжил разговор о техникуме Гаркавенко, — и в техникуме нужны инженеры–электрики. Обучать азам электричества студентов.
— Зачем?
— Как зачем, Люба? Ведь сейчас в колхозах и совхозах всё больше становится агрегатов с электропитанием. Не одни же тракторы и комбайны.
— А ещё сапы, — хитро сощурила глаза Великанова.
— Ты вот смеёшься, а вот хотя бы доильные аппараты — они что, на бензине работают?
— Ладно, Антон, это я так. Я всё поняла. И что, тебе удалось там устроиться?
— Конечно. Если в Киеве у меня блата нет, то в родном городе знакомых много.
— И ты всё время собираешься работать в Тараще?
— Пока что не знаю. Я ведь ещё и не работал, начну только с 1‑го сентября. Может быть, со временем отыщу работу в Киеве. А, может быть, и здесь останусь. А что? Здесь у меня нет проблем с квартирой, а в столице лет десять, не меньше, придётся её ожидать. К тому же, преподавательская работа в ВУЗах и техникумах хорошо оплачивается. Да и родной город мне нравится.
— Ты знаешь, — грустно протянула Люба, — а вот я его в этом году не узнаю. Не такой он какой–то стал.
— Хуже?
— Как ни грустно это говорить, но, пожалуй, да.
— Я и сам это заметил. Он в последнее время стал, как бы это сказать — мелковатым, что ли, и менее ухоженным. Конечно, все мы выросли, и он теперь для нас кажется маленьким, а после Киева ещё и немного захудалым. Но, тем не менее, и я обратил внимание на то, что он стал менее ухоженным. В городе, как тебе, наверное, известно, поменялось партийное руководство. Наверное, у нового руки пока что не доходят до таких мелочей, как не очень ухоженные улицы, да и всегда новая метла по–новому метёт. Ты же знаешь, что Ленин отец уже уехал из города?
— Да, краем уха слышала. Только вот не знаю, куда он переехал, сама Лена–то в Киеве. Но я с ней практически там не виделась.
— Я точно тоже не знаю. Его перевели на повышение то ли в Луцкий обком, то ли в Ровенский.
— Понятно. Так что Лена уже в Таращу приезжать не будет. Да и, вообще, не родной он для неё город. Она ведь тут прожила, учась в школе, всего год. А так всю свою сознательную жизнь провела в Богуславе, потом в Киеве. А жаль, что в Тараще она бывать не будет. Правда, мы с ней и в Киеве можем видеться, нужно будет её разыскать. Интересно, наши ВУЗы совсем рядом, а во время учёбы мы там нигде не пересекались.
Так, беседуя, они дошли до перекрёстка с улицей Карла Либкнехта и здесь их остановил звук сирены — справа к перекрёстку подъезжала «Скорая помощь» и предупредительно сигналила, чтобы ей освободили перекрёсток. Затем она свернула вниз на улицу, по которой шли Великанова и Гаркавенко. Они проследили за ней взглядом. «Скорая помощь» остановилась напротив двора Самойловых.
— Опять Виктора маме, наверное, плохо, — участливо покачал головой Антон.