В первый же вечер, как они наконец-то собрались вместе и выяснили, куда делись те, кто не с ними, им принесли медовуху в золочёных кувшинах по галлону каждый. По кувшину на рыло.
Не поднимавшие глаз девушки-служанки с убранными под покрывало волосами только и сказали, что принц велел принести, чтобы славные воины могли выпить за павших товарищей, и вымелись из комнат.
Что ж, Альфа Страйк помянул. Здешняя медовуха была приятной, кисло-сладкой, пилась легко и в голову шибала совсем не сразу. Зато уж когда шибала…
Перепились они тогда знатно. До кроватей доползли только Мэй и Глазго с Лютиком. Остальные уснули вповалку где пили — на столе, под столом, на лавках.
Правду сказать, похмелья после медовухи не было.
Очень скоро Альфа Страйк начал маяться от безделья. Выйти из казармы они могли лишь на лужайку с цветочками. Во дворец, который, похоже, был размером с город, их не выпускала стража у дверей. И хотя Таузиг и Лаки строили планы, как обезвредить охрану, имея в распоряжении деревянные зубные щётки, костяные расчёски и кувшины со стаканами, Роллинз это дело пресек: пока ничего не прояснилось, незачем портить отношения с местными.
Да и что они не на Земле, все поняли быстро. Слишком тут всё было другое: и солнце, и небо, и воздух, и вода, и незнакомые звёзды и галактики в ночном небе.
Так что решили ждать, пока выздоровеет командир.
А чтобы никто не бесоёбил от скуки и форму не терял, Роллинз принялся гонять бойцов, начиная спозаранку, до завтрака. Благо места у них было завались.
Конечно, силовые отпадали, но можно было бегать до посинения и отрабатывать боевку без оружия. И Роллинз выгонял на пробежку — десять кругов по периметру лужайки — ещё до восхода солнца, благо погода тут была всегда идеальная: в меру тепло, но не жарко, солнечно, дожди только ночью. И плевать, что нет ни спортивной одежды, ни обуви.
Бегали босиком, раздевшись по пояс, даже Мэй, благо она всегда была плоскогрудой и «своим в доску» парнем. Прыгали и кувыркались. Бегали с товарищем на плечах. Вытащив наружу скамейки, устроили примитивную полосу препятствий. Боролись. Бегали в сапогах. Ныряли в бассейне на длительность, тренируя лёгкие.
Роллинз видел своей задачей умотать бойцов к ночи настолько, чтобы они падали и засыпали. Потому что иначе у всех начнёт ехать крыша, и у Лаки первого: здесь не было ровным счётом ничего, чем можно занять ум — ни телека, ни компов, ни радио, ни даже книг. О смартфонах и интернете и речи не шло.
Злоебучее раннее средневековье с охуенной медициной и магией, как высказался Лаки, которому срастили ключицу и рёбра за три дня и который всё пытался увидеть, как в бассейне грязная и мыльная вода меняется на чистую, и всё не мог.
К ним не заглядывал никто, кроме прислуги, а из этих девчонок было слова не выжать. Они никого и ничего не боялись и не распускали языков. Правда, по просьбе Лютика послушно принесли несколько флаконов массажного масла — разного. Глазго перенюхал все и забрал три понравившихся. Остальные использовали по назначению.
Роллинзу здесь не нравилось. Да никому особо не нравилось. Но лучше уж Асгард, чем федеральная тюрьма и суд над гидровцами. А информационный вакуум… Роллинз был уверен, что он не вечен.
========== 4. Обзавёлся ==========
Локи сидел на подоконнике покоя, в котором стремительно выздоравливал спящий сейчас мидгардский боевик Брок Рамлоу, смотрел на него и размышлял.
Когда тот, практически умирая, ухитрился докричаться до Локи, да ещё принести клятву служения и за себя, и за свой отряд, Локи на радостях и клятву принял, и огонь погасил, даром что сам был в Асгарде, и с помощью Хеймдаля вытащил всех, и Всеотца уговорил, что ему позарез нужна своя охрана, и маму убедил попрактиковаться в целительстве на людях.
Мама обрадовалась: асы нуждались в целителях редко, её ученицам не хватало практики. А тут ещё и люди — хрупкие, слабые, короткоживущие. На радостях Фригга со своими целительницами выложилась по полной. Десять мужчин и одна девушка были исцелены от всех свежих и старых ран, даже слегка омолодились.
С самим Рамлоу пришлось повозиться изрядно — он сильно обгорел, поломался и был в изрядных годах. Для мидгардца, конечно. Но целительный сейд творит чудеса, и сейчас практически здоровый Рамлоу сбросил лет пятнадцать. Фригга мимоходом обмолвилась, что теперь эти так понадобившиеся сыну люди проживут долго. Не как асы, конечно, но примерно на тысячу мидгардских лет их хватит.
Один был доволен тем, что Локи начал делать что-то хорошее для людей, которые сильно от него пострадали. Вдобавок он хотел побольше узнать о стремительно изменившемся за последние двести лет Мидгарде, но не Тора же об этом расспрашивать! А тут аборигены, лояльные Асгарду. Да ещё воины. Просто отлично.
Хеймдалю было всё равно. Он, конечно, совсем не обрадовался сотворённым Локи разрушениям, но Радужный мост восстановили, да и Локи не стал первым, кто его разгромил.
А вот Тор дулся. Но это Локи волновало мало. У Тора есть команда приятелей-воителей, и у Локи будет. Не приятелей, но воителей.
В этом-то и была сложность.
Локи успел пошариться по мозгам и Рамлоу, и его подчинённых. Бойцами они были отменными — по меркам Мидгарда. Сработавшаяся команда, опытный командир, умеющий слушаться приказов начальства и доносить их до своего отряда. Бери и радуйся, казалось бы.
Но большинство их боевых навыков было заточено под мидгардское огнестрельное оружие и взрывчатку. Клинковый бой в их подготовке занимал едва ли десятую часть. И то — только ножи.
Правда, они отлично умели рукопашную, чем асгардцы традиционно пренебрегали, считая, что с более слабыми, вроде светлых альвов, справятся за счёт физического превосходства, а с теми, кто сильнее, как йотуны, разберутся с помощью оружия.
Традиционным оружием в Асгарде были пики и копья. Всеотцу с его Гунгниром подражали все, кто имел хоть каплю таланта к обращению с этим типом вооружения. Локи и сам изрядно преуспел в копейном бое.
Но переучивать на копья и луки Рамлоу и его отряд, на взгляд Локи, не имело смысла. Огнестрельного же оружия в Асгарде не было. Добыть его в Мидгарде не составляло труда, конечно. Локи уже даже успел придумать, какими должны быть пули, чтобы свалить с ног большинство обитателей миров Иггдрасиля. Но разрешит ли Один?
Локи тяжко вздохнул. Приёмного отца он не любил и не понимал что в детстве, что когда подрос, что теперь, выяснив, что Один ему не родной и родным никогда не был. Слишком много Всеотец лгал, и вообще…
Матери, пришедшей поговорить с ним, когда Один заточил его в подземной тюрьме, Локи был благодарен всем сердцем. Потому что Фригга не просто выслушала его, не просто посочувствовала, но и убедила Одина в том, что Локи, пусть и натворил много плохого, сам жертва, и тот, кому он попался в лиловые руки, по-настоящему опасен даже для Асгарда.
Так что Локи освободили, вылечили и долго-долго расспрашивали обо всём подряд. Наверное, это был самый долгий разговор с Одином за всю его жизнь.
По итогам Локи не стали возвращать в тюрьму. Год он пробыл под домашним арестом в своих покоях, и заглядывала к нему только Фригга да слуги. Впрочем, Локи это нравилось. Развлекаться с Тором он не имел желания, да и вообще большинство асов и их обыкновений были Локи не по нутру.
После его освободили. Всё вроде бы вернулось на круги своя. Только Один смотрел испытующе, будто прикидывал, чем бы таким занять приёмыша, чтобы от него был толк.
Тор всё крутил любовь со своей мидгардкой. В голове у наследника Золотого трона, как всегда, свистел ветер. Но он тоже держался от Локи подальше, и это было очень и очень неплохо.
Сам же Локи отдыхал. Плен у свихнувшегося титана стоил ему очень дорого. Против Таноса не помогала магия, и он знал множество способов, чтобы преодолеть все защиты Локи и не дать ему исцеляться с привычной скоростью. Локи обрёл хоть какую-то свободу, лишь согласившись подчиниться титану. Но тому показалось этого недостаточно, и Танос, где-то раздобывший Камень Разума, воистину подчинил асгардского принца себе.