Но что удивляло меня больше всего – так это отношение Беллы к происходящему. Она как будто не понимала, насколько все это серьезно. Я видел, что она бывает раздражена и подавлена, но не было никакой причины думать, что это из-за нерадужных перспектив. Ей было неприятно терпеть боль – и это ее раздражало. У нее были вспышки ярости и даже агрессии, но направлены они были на тех, кто ее окружал в тот момент, а не на собственную болезнь и злую судьбу.
Мне казалось, что именно в последнем кроется ответ на вопрос. Возможно, Белла знает, что с ней происходит, но по какой-то причине нам не говорит. Мы уже выяснили, что это не наркотики, но тогда что? Оставался еще вариант – симуляция, но… но мне почему-то не верилось в это. Джаспер подтвердил, что ее эмоции натуральные. Мы все знали, что ему тяжело находиться рядом с душевнобольными, он не мог регулировать их настроение. Но Беллу он чувствовал хорошо, и иногда даже мог немного успокоить, но не всегда ему это удавалось.
Еще один странный момент во всей истории – поведение Элис. Это меня удивляло и возмущало одновременно – ведь они были подругами! Но Элис была спокойна и весела, как обычно, и твердила, что это, скорее всего, обычная болезнь, которая сама пройдет. Ее видения о будущем никак не изменились, и это странно. Значит ли это, что от нас ничего не зависит, и мы ничего не можем сделать?
Я, конечно, понимаю, что после некоторых событий Элис стала осторожнее относиться к своему дару, но она была убедительна в своих словах. Она не могла сказать, что это за болезнь. Элис не видела, каким образом Белла излечится от нее. Она упрямо твердила, что Беллу нужно оставить в покое на некоторое время или же обратить – тогда ей станет лучше.
Не то, чтобы я не доверял Элис, просто… мой личный опыт был против последнего решения. Нельзя обращать таких больных. Нам оставалось только ждать, пока что-нибудь прояснится.
На вечеринке по поводу выпускного Белла была в приподнятом настроении, что весьма удивило меня. Она явно была слаба, и нервное напряжение было таким же сильным, но хорошее настроение помогало ей держать себя в руках.
Они с Эдвардом сидели поодаль от всех, обнявшись и тихонько о чем-то переговариваясь. С одной стороны, я был рад, что у них все наладилось, с другой стороны… это была не та судьба, которой я желал своему Эдварду.
Заметив мой пристальный взгляд, он поднялся, шепнул что-то Белле, и приблизился.
— Белла сегодня в хорошем настроении, — заметил я, делая вид, что отпиваю коктейль.
Эдвард помрачнел и посмотрел на меня виновато.
— Она рада, что сегодня последний день и больше не придется терпеть. Завтра утром мы уезжаем «в колледж на Аляску».
Я удивился, потому что этот вопрос казался закрытым еще несколько дней назад, а потом испугался. Я не знал, чего еще можно ожидать от влюбленного Эдварда.
— Зачем? Ты же не собираешься…
— Не собираюсь, — злобно огрызнулся Эдвард. – Но я так и не сказал ей. Она все еще верит в наше обещание.
Я кивнул понимающе. Я не хотел сыпать ему соль на рану, не хотел упрекать. Я и сам боялся увидеть реакцию Беллы. Ведь мы ей пообещали, а она поверила.
— Вы можете не уезжать, — сказал я. — Пусть Чарли и остальные думают, что вы на Аляске, а сами будете здесь, в нашем доме. Здесь Беллу никто не обнаружит. И здесь все-таки теплее. Она ведь любит тепло.
Эдвард кивнул с благодарностью. Я знал, что мы нужны ему, так же как и он нам. Мы ведь семья. Да и Белла уже давно стала членом семьи. Даже Розали переживает за нее, хотя тщательно это скрывает. Но я знаю ее слишком давно, чтобы не понять.
— Мы поговорим со всеми позже, думаю, они согласятся, — сказал я.
Эдвард кивнул и вернулся к Белле.
Элис единственная из нас сохраняла бодрое расположение духа. Да еще Эсме – но только потому, что верила Элис. Они обе говорили, что все будет хорошо. Чуть позже, но хорошо.
Я хотел бы верить, но их групповое помешательство на меня не распространилось. Я ждал развития событий, чтобы получить новую информацию и вновь отправиться на поиски. Я не мог этого так оставить. На первый взгляд трудно было определить, ухудшается ли состояние Беллы. Изо дня в день повторялась та же картина – перепады настроения, приступы неконтролируемой агрессии или апатии, боль, слезы и снова злость. Но если сравнивать силу приступов сегодня и неделю назад… есть основания полагать, что дальше будет хуже.
Семья, конечно, согласилась на присутствие Беллы. Даже Розали оказалась достаточно милосердной, но я подозревал, что она делает это ради нас, а не ради Беллы.
Я видел, что Джасперу тяжело, хотя он утверждал, что эмоции Беллы отличаются от эмоций обычных душевнобольных. Когда начинались приступы, они с Элис уходили в лес.
В тот день намечалась гроза, и мы, как обычно, собирались поиграть. Все пребывали в приподнятом расположении духа, даже Белла, хотя я видел, что она встревожена. Уже несколько дней не было обострений, и, хотя она не жаловалась, я видел, что она чувствует себя плохо. Она храбрилась и старалась не подавать вида, но даже без термометра я заметил, что температура ее тела понизилась. Пока что не критично, но если так будет продолжаться…
Я отогнал от себя дурные мысли. Мы договорились не поднимать эту тему лишний раз. Эдвард и сам все понимал. Он был напряжен, потому что Белла так и не напомнила ему об обещании. Неужели у нее еще и с памятью возникли проблемы? Но это будет просто еще один в числе необъяснимых симптомов. Хотя нет, не думаю что у нее проблемы с памятью. В остальных вещах она рассуждала достаточно здраво, через день звонила Чарли и говорила, что с ней все в порядке, Аляска просто чудесная, колледж совсем рядом с домом, который они с Эдвардом арендовали.
Мы разбились на привычные команды. Я подавал первым…
Игра была увлекательной, давно уже не было столь сильной грозы. Даже Белла, укрывшись под зонтом, эмоционально болела за Эдварда. Все было как раньше.
Я не успел сообразить, что произошло. Сначала я услышал яростный вопль Беллы и увидел Розали, набросившуюся на нее. Над ними с бешеной скоростью пролетел мяч. Я проследил его обратную траекторию, и мой взгляд уткнулся в Эмметта, который его бросил. Затем я увидел Джаспера, который должен был поймать этот мяч, и картина произошедшего стала ясна. Элис отвлекла его самозабвенным поцелуем, и игра их больше не интересовала. Белла просто оказалась не в том месте.
Мы с Эдвардом почти одновременно оказались рядом.
— Отвали от меня, ненормальная! – орала Белла, брыкаясь и сталкивая с себя Розали. Та вскочила и обиженно отошла на несколько шагов.
— Белла!
— Иди к черту, Эдвард, ты, и твоя семейка мутантов! Что за дерьмо, сколько это будет продолжаться?!
Эдвард осторожно подошел к ней и издалека взял за запястья, чтобы она не причинила себе вреда, потом приблизился и нежно обнял.
— Все будет хорошо, Белла, ты справишься.
Он сумел подавить зарождавшуюся истерику в корне. Белла мгновенно расслабилась и зарыдала в голос. Еще несколько минут они стояли, обнявшись, под проливным дождем. Эдвард нежно поглаживал Беллу по волосам и по спине, и она успокоилась довольно быстро. Мы же все это время обменивались встревоженными взглядами. Никто из нас и не подумал обидеться. Это было бы глупо, учитывая ее состояние.
— Давай вернемся, — негромко предложил Эдвард и осторожно повел Беллу в направлении дома. Но она отстранилась и обернулась к нам.
— Простите меня, — пробормотала она, боясь посмотреть нам в глаза. – Я не хотела обидеть никого из вас. Вы же знаете… что я очень хорошо к вам отношусь.