Трин тяжко вздохнул и ушел исполнять распоряжение.
…А вот вернусь и возьму себя в руки. Примусь за управление со всем тщанием. И прежде всего, разберусь с прислугой в имении!
Я вытащил из ящика клятвенный кинжал — семейную реликвию, свидетельство того, что не иссякла еще в Даренгартах истинная кровь. Что родовая магия еще теплится в наших жилах.
Кинжал я убрал из всегда собранного саквояжа вовсе не потому, что полагал, будто возвращение мое в родные пенаты затянется. Просто решил почистить клинок.
В груди тянуще заныло. Я предвкушал дорогу. Не люблю засиживаться в поместье, начинаю чувствовать себя забытой старой мебелью, какой здесь полно — в любую залу зайди. Поместье пугало своими размерами и пустотой.
Может, перестроить?
Вернусь и обязательно что-нибудь придумаю.
Часть первая. Герцог Даренгарт
****
Глава I. Свободный город Рутин Яр
Всю неделю ливни усердно размывали дорогу. И без того, надо сказать, скверную. Разумеется, где-то между Многонорьем и Прилеском карета угодила в рытвину, намертво завязнув колесом. Пришлось брести в это самое Многонорье, встретившее меня покосившимися воротами и мокрой коровой, флегматично жующей веревку, к которой было привязано колодезное ведро. Корова напоминала сказочного морского коня, на каких скакало в древности подводное воинство под предводительством Повелителя Вод. В глазах животного стояла тоска, разбуженная памятью предков. Веревка, судя по всему, нужна была, чтобы повеситься. Или корова пыталась спуститься в колодец, чтобы проверить, способна ли она еще вернуться к жизни гордого морского скакуна?
Надо бы потом прислать сюда Мура… Похоже, поблизости околачивается нечисть. Какой-нибудь шептунок — обычно они небольшие и силенок у них на людей не хватает, а вот приманивать время от времени коров или коз, вытягивать из них силы — это запросто. Не удивлюсь, если у местной скотины молоко частенько пропадает… А может, просто корова дурная попалась, вот и кажется странной. Мало ли.
Многонорьевский староста явно принял меня за горного духа, которого потоком смыло с лесистых вершин на беду деревенским. Впрочем, вслух своих подозрений мудрый старик предпочел не высказывать. Тем более что я собирался поскорей уехать. Перстень с гербом Даренгартов старосту не разубедил в его подозрениях. Хотя лошадь он мне все же выдал. Я бросил ему серебрушку и обрадовал, что за горным духом рано или поздно притащится и его карета.
Лошадь вовсе не обрадовалась перспективе скакать по грязище до самого Рутина Яра, временами норовила незаметно повернуть обратно. Видимо, однообразный пейзаж давал ей основания надеяться, что я не замечу подлого маневра…
После двух дней пути, далеко заполночь, насквозь промокший и злой, я все же прибыл в вольный город, расположившийся на окраине владений Даренгартов. Дальше тянулась пустошь, за которой — не раньше, чем через шестьдесят лиг, начинались владения барона Искара.
Спасибо Соленмуру Агату за это незабываемое путешествие. Что он вообще забыл в этой дыре?..
Справедливости ради следовало бы признать, что не такой уж дырой оказался Рутин Яр, и расположился он вовсе неглупо — недалеко от торгового тракта, существовавшего веками. Меня не пытались гостеприимно ограбить у городских стен, да и сам город отличался циркулярной планировкой, а не хаотичным насаждением неказистых домов. Мокнущий у ворот стражник указал сносный трактир, где я нашел ночлег.
Тем не менее, я все равно остался невысокого мнения о Рутином Яре и о выходке Агата.
В трактире было шумно. На втором этаже располагались несколько комнат, которые хозяин сдавал горемычным путникам. Мне досталась просторная мансарда, с круглым окном в полстены. Комната была обставлена дешевой, но добротной мебелью. Стол, стул с выгнутой спинкой, кровать у стены да сундук для вещей рядом. Постель выглядела свежей. Ужин разносчица притащила прямо в комнату, прибавив к заказу кувшин с сидром — «от заведения». Я благосклонно кивнул. Чего мне только в жизни не приходилось пить, попробуем и местный сидр. «С брусникой», — с улыбкой сообщила разносчица, беззастенчиво меня разглядывая. Было ей вряд ли больше шестнадцати лет. Я скинул плащ, дав ей возможность получше рассмотреть гостя. Прежде всего, меня заботило, чтобы девушка не пропустила серебряную бляху на портупее. Бляха была достаточно массивной. На ней: два скрещенных кинжала, перчатка со сжатыми в кулак пальцами, и, наконец, глаз; поверх кинжалов расположился герб кронпринца. Кулак означал, что сила государевой руки тяжела, а око — зорко. Бляха свидетельствовала о том, что я вхожу в Младший Совет и являюсь доверенным лицом кронпринца в делах государственной важности. Мое положение давало право, среди прочего, вести расследование, если затронуты государственные интересы и привлекать к ответственности особ истинной крови. Впрочем, достаточно и того, что бляха подтверждала, что я — маг на королевской службе. Младший Совет — это, по сути, круг помощников наследника престола, одобренный королем, который желает видеть, что сын его способен решать государственные вопросы. Разумеется, любое такое решение может быть опротестовано Его Величеством и Королевским советом. Благодаря эмблеме Младший Совет окрестили «Оком кронпринца», а каждого входящего в него — «Младшим Оком».