— Я остаюсь, — откликнулся он без колебаний.
— Но разрешается всего один посетитель за раз, и это означает, что когда я зайду туда, то ты застрянешь здесь. С ней.
— Ничего страшного. Я подожду тебя.
— Уверен?
— Абсолютно, — он чмокнул меня в лоб. — Иди.
Я благодарно сжала его руку, а затем вошла в бабушкину палату.
Моё сердце сжалось. Бледная кожа висела на её бесстрастном лице. Оборудование, окружающее её, издавало какие-то сигналы. К рукам были подсоединены трубки. Канюля змеилась из её носа и огибала уши, обогащая её хрупкое тело столь необходимым кислородом.
— Бабушка, — прошептала я и бросилась к кровати. Вложила свою руку в её, но она не двигалась.
Смахнув ладошкой слёзы, я зажмурилась. От жужжания оборудования голова шла кругом.
— С тобой всё будет хорошо, — повторяла я снова и снова, желая, чтобы мои слова воплотились в жизнь.
Дверь открылась, и медсестра, та, что сидела за столом, прошмыгнула внутрь.
— Сейчас она спит, но её состояние стабильно, — она похлопала меня по спине, поднимая с прикроватного столика график. Она проверила оборудование, поменяла капельницу, а потом переписала информацию в формулярах.
— Мама сказала, что у неё был сердечный приступ.
— Да. Доктор вернётся во время внутреннего обхода, но она хорошо справляется. Думаю, уже завтра её переведут из реанимации, и, если всё будет хорошо, через денёк-другой её выпишут. На восстановление потребуется какое-то время, но хорошая новость уже в том, что она поправится.
С ней всё будет нормально. Бремя спало с плеч, а признательность заменила страх.
Я пробежалась пальцами по тыльной стороне её ладони, осторожно, чтобы не сбить катетер, и улыбнулась медсестре.
— Спасибо вам.
Она кивнула и покинула палату. Я ещё посидела с бабушкой, утирая с лица слёзы, а потом вышла, чтобы рассказать обо всём Райдеру.
Он сидел в приёмной, отодвинувшись от мамы как можно дальше.
Она, скрестив ноги и наклонившись вперёд, что-то бессвязно болтала.
От того, как она косилась на него, у меня скрутило желудок.
Он выпрямился, когда заметил меня.
— Всё нормально?
Я села рядом с ним.
— С ней всё будет отлично.
— Рад слышать. Могу я что-нибудь сделать? — спросил он, беря меня за руку.
Мама усмехнулась за его спиной.
Мы с Райдером развернулись.
Она сделала несколько глотков из своей бутылки, но не сказала ни слова.
— Всё в порядке, спасибо.
— Бринли? — медсестра просунула голову в приёмную. — Твоя бабушка очнулась и зовёт тебя.
Я резко подскочила.
— Сейчас буду.
— Беги к бабуле, маленькая принцесса, — промямлила мама.
Я остановилась и оглянулась через плечо.
Райдер бросил беглый взгляд в мамину сторону, а потом проговорил:
— Надо запастись кофе. Я буду в кафетерии, если понадоблюсь тебе, — он поцеловал меня в лоб, а потом пошёл к лифту.
Мамина бутылка почти опустела, и был только вопрос времени: когда всё станет ещё безобразнее, чем уже есть.
***
Когда я вошла, бабушка находилась в вертикальном положении. Её глаза были прикрыты, но она резко распахнула их, когда я приблизилась к её постели.
— Привет, бабуль.
— Бринли. Как ты, милая?
— Это ты в больнице, — я улыбнулась, не сумев сдержать застилающие мои глаза слёзы. — Мне следует задать тебе этот вопрос.
— Не волнуйся обо мне. Я выберусь отсюда даже раньше, чем ты это поймешь, — её губы слегка изогнулись. — Твоя мама здесь?
— Да.
— И какое у неё состояние?
— Еле на ногах стоит.
Она покачала головой.
— Ей стало хуже с тех пор, как ты уехала на учёбу. Прости, что тебе приходится видеть её такой.
— Не извиняйся за неё. Мама самостоятельно принимает решения. Это же не твоя вина. Тебе нужно сосредоточиться только на выздоровлении.
— Я поправлюсь. Не переживай, — она похлопала меня по руке, тут же спросив: — Тебя Мейсон привёз?
— Нет, другой друг. Райдер, — я не сумела сдержать улыбки при упоминании его имени.
— Райдер, — она улыбнулась в ответ. — Что ж, не могу дождаться, когда познакомлюсь с ним.
— Я тоже не могу дождаться, когда ты с ним познакомишься. И когда ты выберешься отсюда, я вас представлю.
— Это случится скоро. Я уже чувствую себя лучше. А это значит, что все могут вернуться по домам и отдохнуть. Не нужно больше обо мне беспокоиться.
— Тебе не следует оставаться одной.
— Одной? Не проходит и пяти минут, чтобы сюда не врывались медсестра или врач, — она усмехнулась.
— Хочешь, чтобы я отвезла маму домой? — я решила перейти к самой сути и разобраться с тем, что, как я знала, она действительно хотела сказать.
Бабушка кивнула.
— У неё есть ключи от машины, и я не хочу, чтобы она садилась за руль. Всё равно мне нужно отдохнуть. Оно и к лучшему, что она поедет домой и проспится. Тебе тоже нужен здоровый ночной сон.
Как бы мне не хотелось оставлять бабушку в одиночестве, я определённо не хотела, чтобы мама оставалась здесь, заставляя её нервничать.
— Я отвезу её домой.
— Спасибо, — произнесла она. — Со мной всё будет хорошо, правда. Не беспокойся обо мне. Ладно?
Я кивнула и отвергла собственные эмоции и желание броситься в её объятья и умолять не оставлять меня. Умолять её сердце больше не мучить её. Упрашивать саму жизнь, чтобы она прожила дольше меня, не в состоянии представить себе даже один день жизни в мире, частью которого она бы больше не являлась. Но вместо этого я наклонилась вперёд, нежно обняла её и шепнула:
— Пока, бабуль. Я люблю тебя. Выздоравливай скорее.
— Разумеется. Мне же нужно познакомиться с этим новым мальчиком.
***
Я ожидала, что поездка домой пройдёт плохо, но она оказалась ещё хуже.
— Девчонка из колледжа считает, что она лучше меня, — мамины слова звучали невнятно, когда она обругивала меня.
Я протолкнула язык к щеке, чтобы избежать ответа.
— Я тоже была миленькой, знаешь. И посмотри, куда меня это завело. Этот мальчишка не будет торчать рядом. Он получит то, что хочет и сбежит, как только попользуется тобой. Когда ты растолстеешь и забеременеешь, он перестанет хотеть тебя.
Я бросила взгляд в зеркало заднего вида, в котором виднелась ехавшая за нами машина Райдера, радуясь, что он не может слышать её слов.
— Что? Теперь ты слишком хороша, чтобы поговорить со мной? — она заворчала себе под нос: — Никакой пользы. Надо было воспользоваться презервативом.
Мой живот скрутило. Я знала, что это пьяные разговоры, но всегда подозревала, что в них крылись её истинные чувства. То, что ей с трудом удавалось утаить, будучи трезвой. Мучительную, ненавистную правду.
Мы свернули на бабушкину подъездную аллею. К дому, в котором я выросла и в котором всё ещё жила моя мама. Я выбралась из машины в полной эмоциональной опустошённости. Среди её пьяных разглагольствований и положением бабушки меня одолевало чувство, будто все мои внутренности были сплошь покрыты побоями и синяками.
Я помогала маме встать с пассажирского сидения, когда подъехал Райдер. Мне хотелось как можно быстрее втащить её внутрь, потому что я сгорала от стыда за то, что он увидел, какой хренью оказалась жизнь моей семьи. Когда он приблизился, я протянула ему ключ от дома:
— Можешь открыть дверь?
— Конечно.
Он придерживал её открытой, пока мама, спотыкаясь, проходила через дверной проём.
— Отпусти, — прошипела она, извиваясь в моей хватке. — Ты мне не нужна. Я не хочу твоей помощи. Ты не лучше меня, — завопила она.
Я отступила назад, вскинув руки.
— Я всего лишь пыталась помочь. Прости.
Райдер взглянул на неё, и на его лице появилось непонятное выражение.
Мама стукнулась бедром о небольшой столик и зашлась в потоке брани. Ваза затряслась, а потом опустилась на место.