Они скрипели и хлопали, шевелились от малейшего сквозняка и отбрасывали тени, пугая до полусмерти. Оторопь долго не проходила, парализуя и тело, и мысли. Была придумана целая система укрощения дверей: обмотанные тряпками дверные ручки, тяжеленные или пухлые подпоры из кирпичей или диванных подушек, резинки, натянутые к другим предметам, удерживающие двери как бы в закрытом состоянии, но оставляющие их незапертыми. И всё же двери были защитницами, отделяя дом от всего мира, создавая убежище. Тем более страшно было выходить наружу, особенно не имея ни единого ключа, но продукты в кафе и в доме закончились. Денег тоже почти не было, поэтому был составлен список продуктов, многократно исправленный и перечирканный, в котором остались те, на которых можно долго протянуть.
Толстовка с капюшоном, джинсы, кроссовки и тёмные очки. Осторожно открыть входную дверь… Стоп! На пакете можно сэкономить, так что лучше взять его на кухне. Два шага, ещё. Вот он, ящик, вот пакет.
И вот оттуда, из кухни, чуткие уши уловили скрип входной двери. И это точно не был сквозняк, ведь он не издаёт следом звук приглушённых шагов.
Сердце заколотилось как обезумевшая птица, нечаянно влетевшая в жилой дом. Глаза словно выпрыгнули из глазниц и сами по себе метались по кухне в поисках укрытия…
Мужчина снова вошёл в чужой пансион и прислушался. Было абсолютно тихо, но запах этого дома звучал как симфония. Это не был запах пустоты. Здесь точно жили, ели, варили кофе, мыли полы и полировали мебель и после всего этого проветривали дом, впуская свежий морской бриз.
- Эй! Кто здесь? Я слышу запахи! Выходи! Кто ты?
Будто кто-то ответит.
- Эй! Я скажу хозяевам, что тут кто-то лазит. А ещё вызову копов!
Тишина. Да чёрт побери всё это. Хоть бы кто его самого не засёк и не вызвал полицию – поди потом, объясни, что он делал в чужом доме. И человек со шрамом, бегло оглядев от порога кухню, чертыхнулся и вышел. Дверь хлопнула и замок щёлкнул.
Дверцы стола-тумбы распахнулись, и оттуда вывалился незваный гость, крепко зажимая рот и отползая как можно дальше от того, кто выполз следом за ним – огромного рыжего таракана. Придётся, видимо, вычеркнуть из списка галеты и купить дихлофос. А вот не идти за покупками нельзя. Этот мужик не отстанет, но сейчас он зол и отвлёкся, так что момент идеальный. Сейчас или никогда. Тётя Мади бог знает, когда вернётся, зато голод не тётка…
***
Мади прошла по тихому двору и спустилась в подвальчик соседнего дома. Там был магазинчик хозтоваров, парикмахерская, зоомагазин и лавка обувщика.
Мади заглянула в крошечную комнатку, в которой стоял густой запах кожи и ваксы, клея и, как всегда в таких лавочках, старых портянок.
- Дахи? Привет!
- О, Мади? Уже приехала?
- Можно?
- Я всегда тебе рад. Проходи.
Маленький щупленьких мужчина с залысинами и жидкими усами открыл ей дверцу с окошком и впустил в мастерскую.
- Тут тесно. Лучше пойдём домой.
- Я уже выпила чаю с Ренатой, - сказала Мади, присаживаясь на пыльный стул.
- Она была вежлива с тобой?
- Безупречно. Она хорошая женщина. Но мне показалось, что она стала здесь ещё холоднее, чем была. Видимо, Балтика так на неё подействовала. Или я чего-то не знаю?
Мужчина отвёл глаза.
- У меня и чая-то нет. Только вода и … воды?
- Да, давай. О, как красиво. Это ты сделал? – и Мади показала на изящную сумочку на полке.
Дахи хмыкнул.
- О, Мади. Я давно уже ничего не делаю. Только ремонтирую. Её скоро заберут.
А раньше он сам придумывал модели сумок и обуви, даже мебели. Жаль.
- Хорошо, что ты продлеваешь жизнь таким вещам. Как ты, дорогой?
- Неплохо, Мади. Всё неплохо. Мы уже лет десять здесь. Устроились, со всеми знакомы, с соседями ладим. Когда сюда приехала Идея с зятем, я был так рад. Она навестила нас, сразу подружилась с Элиной. Они часто встречаются. Ну, не каждый день, но несколько раз в год, а это же хорошо, они же двоюродные…
- Это замечательно, Дахи. Идея и меня встретила и очень помогла. Она же…
- Наша племянница. Внучка моего отца, твоего брата. Как и моя Элина. Только её отец из списка внучек вычеркнул.
Мади встрепенулась.
- Что? Не может такого быть, Дахи! Чингиз же такой…
- Какой, Мади? Ну, скажи мне, каков мой отец? Молчишь? Видимо, потому, что он такой же, как твой. Безапелляционный. Он дал мне имя Дахи, ожидая, что я и стану его личным гением, всё знающим заранее, творцом, которым он будет гордиться. А я оказался слабаком. Подкаблучником, который сгодился только на то, чтобы чинить чужие туфли.
- Ты никакой не подкаблучник. Рената любит тебя, и никогда не помыкала тобой.
- Да. Это единственное, в чём мне повезло – повезло с женой. Но именно из-за неё мы здесь и оказались.