***
Фридландские ворота стали последним калининградским музеем, в который они сходили всей семьёй.
Экспозиция, посвящённая истории довоенного Кёнигсберга, оказала на всех мощное эмоциональное воздействие. Они словно пронеслись на машине времени по лазоревому закатному небу и оказались на улочках старого города. Проектор передавал чёрно-белые фотографии прямо на проёмы ворот, словно стирая стены и раздвигая пространство. Они слышали, как скрипят телеги, цокают каблучки проходящих дам в шляпках и стучат трости усатых джентльменов в чёрных котелках, как смеются дети в матросских костюмчиках, слышали, как дышит город, которого уже нет. Они смогли заглянуть в освещённые витрины магазинов, кафе, аптек, постоять в очереди в фотосалон и в синема-кассу. Сашка потрогал всё, до чего дотянулся, а Галя сфотографировалась на всех фонах. Ашот покачал головой на коллекцию пивных крышек. Феликс с Мади кивали друг другу на кружевные салфетки, алюминиевый бидон и швейную машинку Зингер и говорили: «А помнишь у твоей мамы… у нашей тётки… совсем как в старом доме…».
Оттуда вышли, словно открывшие какую-то тайну. Сашка пытался выкатить старинный велосипед, и все хором пообещали ему купить велик и даже самокат, но он успокоился только марципановой картошкой.
- И всё же это всё очень грустно, а я не хочу грустить, - сказала Мади, осторожно ступая на каблуках по мощёной улочке к машине, - Весь этот город очень грустный. Я долго не могла понять, почему, но теперь поняла. У него слишком грустная история, но главное – у Калининграда грустная энергетика янтаря. Это город вечной улыбающейся сквозь слёзы осени, вечного прощания и расставания, город застывших в камень слёз. А я хочу в наше милое лёгкое, даже легкомысленное, лето. Хочу в солнечную Евпаторию, хочу в беззаботное Витино. Поехали уже в Крым? К нашему тёплому ласковому морю?
- Ну, наконец-то! Честно говоря, я уже заказал билеты на завтра, тётя Мади.
- Какая я тебе теперь тётя?
- Родная, - серьёзно сказал Витя, - и любимая. Не откажешь племяннику от дома?
- Мой дом – твой дом, ты же знаешь.
- Погоди, сын, а как же мама?
- Я заеду к вам в Симферополь, отдам маме и Лейле подарки. Заеду в офис, повидаю братьев. Но пока я не решил, что мне делать с моей жизнью, я поживу у Мади.
- А что тут решать? Тебе необходимо снова жениться. Мальчику нужна мать.
Виктор посмотрел на отца и на Мади, словно сравнивая.
- Ох, папа. Мади твердит то же самое, даже начала знакомить меня, гм, с дамами.
- Ну, и правильно. Но лучше мы сами найдём тебе хорошую девушку.
- Но мне не нужна хорошая, - покачал головой Виктор, - Мне нужна моя, понимаешь? Единственная и любимая. И Мади никогда ничего мне не навязывает, только предлагает. А сейчас и предлагать не будет. Так что я лучше остановлюсь у неё.
- Почему это не будет предлагать? – ворчливо спросил Феликс.
- Мальчик подавлен и расстроен. Ему нужна передышка, как и мне. Ты не волнуйся, я за ним присмотрю. Витя, обещаю, сюсюкать не буду, - и она улыбнулась.
- Знаю. Потому и прошусь к тебе.
- Может тогда уже пойдём паковать чемоданы? Я хоть дом приберу, чтоб не стыдно было хозяину ключи отдавать, - вмешалась Галина.
- Чёрт! Совсем забыл! – воскликнул Виктор.
- О чём, сын?
- Хозяин дома! Он сегодня приехал. Чего-то там у него не сложилось. Чёрт, ключи!
Они сорвались и понеслись домой, но Ашот настоял на заезде в торговый центр.
Через два часа у огромного камина звучали смех и оживлённые разговоры.
- Да бог с вашим опозданием! За такие отбивные я мог ещё погулять в своём саду.
- Хасан, а вы кто по национальности? – отважилась спросить Галя.
- Да ой, вай, Галечка, сам не знаю. Я так решил, что я менеджер. Управляющий делами по национальности, по образованию и по призванию. Я навожу порядок в самом жутком бардаке, организую людей, ресурсы, процессы и финансы.
- Как интересно. Вы руководите творческими проектами?
- И не только. И сам начал придумывать и реализовывать. Неуёмное воображение, знаете ли, и организаторские способности. Это всё от отца-татарина, матери-хохлушки, русской и турецкой бабушек, татарского и еврейского дедушки. У меня в жилах такая смесь течёт, ей вай, советским вождям такой интернационал и не снился, - и он хохотнул, - Я таланты вот ищу для нового проекта, а Витя, как назло, в глубоком кризисе. Ну, как выйдешь, брат, звони.
- Если выйду, - мрачно сказал Витя.
- С такой семьёй у тебя вариантов нет. Выйдешь и всех затмишь. Да мне бы вот такую заботливую тётю, да поддержку отца, да шикарного повара, да такую расторопную Галю, да жену-красотку – я бы свой Голливуд открыл! Свой Мосфильм!