- Спасибо за оплату наличными. Счастливо.
Таксист уехал, а они с чемоданами и сумками остались в пыльном узком переулке.
- О, смотрите! Раньше этого вроде бы не было.
Они все подошли ближе. Деревянно-металлическая конструкция манила в тоннель, над которым была табличка: «Пансион «МЕДИНА» Ближневосточное гостеприимство».
- О, как мило? Кто же это сделал? А это здание выросло за считанные недели.
- Пансион «Одинокий самурай». Как романтично, - прочла Галя, прищурившись.
- Идём! Пройдём сквозь эти врата на пути к родному брегу! – с пафосом сказал Витя.
Они хмыкнули и покачали головами. Он взял Сашку за руку и подхватил чемодан.
Галя и Мади взяли по клетке с кошкой и собакой, Ашот потянул за собой чемодан на колёсах. Все прошли сквозь квартал и оказались на своей улице.
- Моё «Гнёздышко»!
- Мой дом!
- Наш пансион!
- Наше море!
- О! Цветочки!
Они радостно улыбнулись и двинулись к дому. Галя обернулась и показала им на вывеску: «Пансион «ОДИНОКИЙ САМУРАЙ» Дальневосточная романтика».
- Видимо, наши конкуренты сделали двойной указатель для этого прохода между улицами.
- Наверняка. Слушайте, может, и к морю сходим, пока не стемнело?
- Нэ, я к жэне. Зря такси отпустили. Но мнэ надо приправы выложить и новый сотэйник. Я к Эве поеду.
Ашот подхватил багаж и пошёл к кафе.
- А мы пойдём, да Сашка? Сейчас, только сумки бросим. Да и собаку надо выгулять. Мы живо.
Витя с сыном пошли к флигелю.
- Идём, Галя. Откроем окна. Пока прогуляемся, всё проветрится.
И Мади с Галей вошли в пансион, открыв двери ключами.
- А тут совсем не пыльно. Смотри-ка, Мади, реально пыли нет. Вот как здорово я убралась.
- Или не только ты, - насторожилась Мади, - цветы не могли столько простоять в вазе. Да и вода бы затухла.
- Какие цветы? Я всё убрала и вазу вымыла…
Галя осеклась, и они с Мади уставились на гладиолусы в вазоне на полу.
- О, боже!
- Не поминай всуе. Проверь ключи под ковриком.
Галя выскочила на улицу.
- Мади. Они здесь!
Мади вышла на крыльцо.
- Эй! – сиплым шёпотом позвал их Витя от флигеля, размахивая руками.
Они подошли к нему и вошли внутрь. Сашка стоял у дивана и смотрел на спящего человека. Галя и Мади шагнули ближе и наклонились. Каштановые кудри, длинные чёрные ресницы, джинсы и клетчатая рубашка, завязанная узлом.
- Да это же Женька! – воскликнула Галя.
- Да, Евгения Кузнецова собственной персоной, - кивнула Мади.
- И похоже, живёт здесь пару недель, если не весь месяц, что нас не было. Во всяком случае, подъела весь холодильник.
- Женечка! – опомнилась Мади и потрясла девушку за плечо.
- Я будил, не отвечает. Похоже, без сознания.
- Так врача вызывай! Да шо ж вы замерли? – и Галя сама набрала номер…
***
Доктор со скорой определил недоедание и истощение, и гастродуоденит.
В больницу они её не отдали, свято веря, что домашняя еда – лучшее лекарство.
Двое суток Галя ставила Женьке витамины в попу, а Витя готовил супчики и котлетки из баранины и индейки, потому что Ашот ушёл в семью. Мади лично следила, чтобы Женька ела шесть раз в день, и чтобы Сашка не сильно ей докучал.
Но именно Сашка нашёл чужую тётю на диване дома, как в сказке про Машу и медведей, и теперь при каждом удобном случае оказывался около неё, осторожно гладя её по голове или забираясь к ней на кровать в соседней комнате флигеля, куда её перенесли Витя с Галей.
- Мой Искандер, мой добрый мальчик, - говорила Мади и уводила его.
Наконец, Женька встала и поблагодарила их за заботу.
- Рассказывай, что случилось, - велела Мади.
Они все расселись по стульям и креслам в гостиной в главном доме.
- Всё, как вы предсказали, тётя Мади, - всхлипнула Женька, - Петруша стал совершенно невыносим, и обращался со мной как с прислугой, извини, Галя.
- Галя не прислуга, - хором сказали Витя с Мади, и Галя расцвела.
- Галя помогает мне по дому и в делах, но она, хоть и горничная, член нашей семьи.
- Ну вот, а Петруша дал понять, что я не член семьи, а бродячий котёнок, которого подобрали из милости. Он не стал на мне жениться. Мы жили с его мамой и папой, и его отец неплохо ко мне относился, но мама вечно ворчала и проклинала свою судьбу за то, что отдаёт сына какой-то детдомовке. А потом Петруша стал надолго уходить. Иногда его не было по несколько дней. Я спросила, он не ответил, где пропадает. Я возмутилась. Сказала, что я его жена, что он не может вот так бросать меня без денег и без телефона с лежачей больной, что пусть сам хоть раз перестелет ей постель, это же его мать. А он…
Женька заплакала.
- Что он сделал? – глухо спросил Витя.
- Ударил. По лицу, наотмашь. Сказал, что я не смею требовать отчёта и указывать ему, что делать. Что я вообще ничего не смею. И я ушла. Я припрятала те деньги, что вы мне дали, и взяла ещё немного из тех денег, что папа оставлял на хозяйство. Купила билет, прилетела, а вас нет. Решила, может, вы к родне на пару дней уехали, и осталась. А вы… вас так долго не было… я рылась в холодильнике… простите.