- Чего ты добиваешься, Мади? Чтобы все семейные тайны вышли наружу? – начала Ирина, - так уже все и вышли, других не осталось. И что?
- Вот именно, что? – подхватил Искандер, - мы что, стали от этого дружнее и сильнее? Или богаче и счастливее? Или ты сама озолотилась, выставив мой позор и тайну Эльвиры на всеобщее обозрение? А о Феликсе ты подумала, а?
- Ты так ранила его чувства, - заметила Эльвира.
- И чувства его жены. Женщина постарела, узнав о прошлом мужа! – воскликнул Булат, - ты примирила меня с дочкой, ты даже нашла ей достойную пару, и я тебе очень благодарен, но всё же ты не должна была так обращаться с памятью нашего отца.
- Портрет отца висит у меня в кабинете. И с памятью у меня всё в порядке. Вы заметили, что я по-прежнему называю Артур-Султана отцом? Потому что это так и есть. Я знала его как своего отца. И я за многое ему благодарна. Но никто не имеет права решать, что лучше для другого человека. Никто не имеет права вмешиваться в чужую жизнь. Но папа вмешался. Сначала он мешал мне выйти замуж, потом хотел выдать за другого, потом настаивал на аборте, а потом забрал моего ребёнка. Вспомните, что он сотворил с браком Марселя. А как он женил Феликса и удочерил меня? А теперь представьте, что он вот таким ураганом прошёлся по вашим жизням. Приняли бы вы это? Не думаю. Салют!
Она выпила ещё бокал шампанского и пошла спать, махнув рукой на братьев, которые хотели её задержать и урезонить.
Она ушла, они переглянулись. Никто не может убедить Мади.
- Никто, кроме одного человека, - сказал Булат…
***
Он покурил и вернулся в дом. Этот вечер был необычным. И эта женщина, и её семья были необычными. И то, что он пил пенное шампанское и томно танцевал с ней в каком-то баре, прижимая к себе, тоже было необычно. И очень волнующе.
- А я давно ни за кого не волновался, - сказал он вслух.
Подумав и приняв решение, он откинул одеяло и лёг спать. Никто не должен оставаться в неведении о судьбе своей семьи. Он на своей шкуре пережил, как это страшно – не знать и гадать. Он поможет этой странной женщине найти её ребёнка, и, может быть, придумает за это время, чем ему теперь заниматься…
***
Женька не смогла преодолеть любопытства, и, когда Витя поманил «идём-ка, покажу кое-что», пошла к нему в комнату и заглянула в контейнер.
- Омар!
- Ага. И к нему ещё салат и пиво. Будешь? А то я весь день за рулём и трезвый.
- Вы откуда его взяли?
- Из ресторана спёр. Сказал официанту, что мой друг покраснел от стыда, что его будут есть при всех, и попросил завернуть мне его с собой.
Женька хихикнула.
- На рака похож.
- Есть немного. Садись. Сашка спит. Перекусим и тоже пойдём спать. Но мне надо заесть собственный героизм.
- Что они вам там сказали? Отдать его? – присела к столу Женька.
- Да. А я упёрся не отдавать.
- И правильно, - с чувством сказала она.
- Не уверен сейчас, что правильно. Но уверен, что со мной ему будет лучше, чем с матерью. Пива?
- Да. Вкусно. Мясо такое нежное.
- Достаём второго?
- Второго?
- А ты думала, у меня только один стыдливый друг?
Женька рассмеялась. Витя замер.
- Ну, и где он?
- Кто?
- Большой рак?
- А, да. Сейчас. Вот он. Погоди, отломлю…
Они доели второго омара и салат уже поздней ночью.
- Поздно. Мне пора. Спасибо за компанию с вашими стыдливыми друзьями.
- Тебе спасибо за компанию. Пока.
- Пока.
Она вышла. Он посмотрел на остатки клешней.
- Лучше бы мне не быть таким стыдливым, ка вы, парни, а то и меня сожрут, и останусь без продолжения. А я очень хочу продолжиться…
Мади уснула под арабские звуки «Шехеразады» Римского-Корсакова, думая о том, что её жизнь похожа на тысячу и одну ночь рассказов о любви, которую у неё самой отняли, и что она совсем без неё зачахла. Только любовь даёт силы сражаться со всем миром. А она так давно одна, что у неё и сил почти не осталось…
Глава 10. Как обухом по голове
Нравы мавров варварские
У каждого своя книга жизни. Для кого-то это сборник волшебных сказок, для кого-то – скучные рассказы, ещё есть книги жалоб и бухгалтерские книги, страшные, весёлые, любовные и приключенческие истории и справочники.
Мади представляла себя нотной тетрадью со сложной увертюрой для начинающего исполнителя, который никак не мог её правильно сыграть. Всё вышло из-под контроля и перестало радовать. Проводив братьев и сестру, она осталась в доме совсем одна.
- Или отойти от дел и жить на пенсию? – спросила она сама у себя в тиши дома.
И сама ужаснулась.