- Когда вы договорились встретиться, дорогая? – сменила тон на более мягкий Медина.
- В первый же день, - и девчонка всхлипнула, - но он не приехал, не перезвонил, и на звонки не отвечает. Господи, с ним точно что-то случилось!
- Ага, закобелилось, - хмыкнула Галя.
Медина укоризненно на неё посмотрела и перевела глаза на девчонку. Молодо-зелено, но ещё не всё потеряно.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать.
- А ему?
- Двадцать два. Он закончил университет и зашёл к кому-то из педагогов, а я пришла относить туда документы на поступление. Я педагогический колледж закончила, решила учиться дальше. Мы познакомились. Гена привёл меня к родителям, но его мама меня невзлюбила. Столько гадостей наговорила. И мы решили сбежать. Он снял этот номер, чтобы мы поженились в Евпатории, потом здесь провели неделю, и уехали жить в Севастополь.
- Сам-то он откуда?
- Из Севастополя, как и я. У него вся семья в бизнесе, а его выучили на юриста, чтобы свой был и всем помогал.
- Фамилию, отчество знаешь?
- Э… нет. Но я помню квартиру его родителей!
- В которой тебя не хотят видеть? Ладно, а твои родители? Пусть заплатят и заберут тебя домой.
- Я сирота. Детдомовская. Мне квартира положена. Мы в ней жить собирались, а вместо неё только место в общаге дали.
- А, ну так всё понятно. В общаге ж хуже, чем в шалаше. Вот жених и сбёг!
- Он не мог! Не мог!
Девчонка уронила лицо в ладони и заплакала.
Дамы снова переглянулись. Мади кивнула Гале и вышла.
- Не реви, - велела Галя девчонке, - слышь, Женька, не реви. Поможем. Но, сама знаешь, кто не работает, тот не ест, и уж точно не живёт на полном пансионе. Давай, вставай и пошли.
- Куда? – всхлипнула Женька.
- За фартуком. Поработаешь горничной, пока мы поищем твоего Ромео. И с номера сейчас съедешь в комнату горничной. Я хоть дома немного поживу. А в номере всё протрёшь и перестелешь. Идём, покажу, как…
Вечером Галя ушла к себе, Женька в служебной комнате свалилась спать, устав с непривычки, Эдик уехал искать пропавшего жениха, а Мади снова вышла во внутренний дворик с чашкой кофе.
Закат позолотил узоры на плитке и залил небо огненными красками. Витя обожал такие закаты, но она видит в них только всполохи огня от взорвавшегося автомобиля, который должен был увезти их в рай, а привёз в ад. Жизнь её разбилась как зеркало заднего вида, когда она выползла из перевернувшейся машины, а он не успел. Позже адвокаты сказали, что ей достался большой участок земли в местечке Витино, которое отец называл Айырча, по-татарски. Витенька работал там в отделе дальней связи, строго засекреченном при СССР, и землю получил за службу. А тут ещё у мамы умер дед, оставив небольшое наследство не детям, а единственной внучке – в память о любимой жене, и мама отдала все деньги ей. Отец подумать не мог о таком предательстве, и это здорово испортило их с матерью отношения. Он был женат на ней третьим браком, а она была единственной дочкой, и они и так часто ссорились. Мади тогда было двадцать шесть лет – старая дева, и Витя был её единственным шансом на счастье, принцем на вороном служебном автомобиле, единственной любовью. «Муж должен быть не любимым, а благочестивым. Он же чужак, иноверец. Как ты даже подумать могла, чтобы выйти за такого? Как ты смеешь стоять передо мной и нагло сообщать, что выходишь замуж? Ты выйдешь из этого дома с тем, кого я выберу, и когда я разрешу. Сиди, где сидишь…»
Но она сидеть не стала. Стащила у отца свой паспорт, выбралась ночью в окно и сбежала за околицу к жениху. Надо отдать ему должное: даже воспользовавшись её любовью и невинностью, Витя не отказался от своих обещаний – купил ей фату с белым платьем и отвёл в ЗАГС. Она до сих пор хранит опалённое свидетельство о браке и живёт в посёлке, словно в насмешку носящем его имя.
«Несчастная! И себе, и ему навредила. Ну, да что теперь говорить. Возвращайся домой. Раз был брак, и раз ты честная вдова, я приму тебя…»
Но она больше не хотела принимать правила жизни отца. Витя показал ей, что есть другая жизнь, другой мир и другие отношения. Может, и с Женькиным парнем что-то случилось, мало ли аварий на дорогах.
Закат погас, и мир погрузился во тьму.
Медина каждый вечер погружалась в свой неизбывный траур, топя в остывающем кофе солёную горечь слёз, но каждое утро заново рождалась для новой жизни, расцветая, как улыбка на лице ребёнка…
***
Эдик отзвонился на следующий день. Квартира по указанному адресу была выставлена на продажу, жильцы съехали в неизвестном направлении.
Женька бросилась на кровать и зарыдала в подушку. Галя ворчала, убирая за постояльцами. Мади занесла долг девчонки в счёт её будущей зарплаты, а Ашот вдруг задержался на кухне и заварил всем чай с мятой.