Дверь за ними закрылась мягко, на доводчиках. Мади снова опустилась на лавочку. Назира так предана мужу, что могла и солгать. К тому же, она всю жизнь только и делала, что растила детей. Рафик мог быть сыном, которого она вырастила, но он мог быть и тем ребёнком, которого родила она, Мади. И брат не прав насчёт неё. Не всё она готова простить и не всё готова принять. Поражения в этом деле она точно не примет. Она рано ил поздно найдёт их с Витей ребёнка.
Мади сжала кулаки, встала и пошла со двора, на ходу прикидывая, где ей искать племянника, который, как и она, стал изгоем в семье…
***
Замечательно бывает вдруг оказаться без работы. И чёрт с ней, с зарплатой, с неоплаченной коммуналкой и пустым холодильником. Зато можно до ночи смотреть сериал, а с утра поваляться в постели, днём пошататься по магазинам, когда в кассы нет очередей, или просто погреться на пляже…
Виктор снова с силой заколотил в дверь Галиного дома.
- Раз я не открываю, значит меня нету дома, - поучительно сказала она за его спиной.
Виктор развернулся. Галя в голубом купальнике и розовом парэо рылась в плетёной пляжной сумке в поисках ключей.
- Здорово, - мрачно поздоровался Виктор.
- Здорово, коли не врёшь, - легко отозвалась Галя и вставила ключ в скважину, отпирая замок.
- Не вру. Галь, мне бы… - начал Виктор.
- Пока, Витюш, - попрощалась Галина, закрывая перед ним дверь.
Виктор насупился. Обойдя дом, постучал в окно.
- Галина Степановна! Дело у меня к вам чрезвычайной важности!
- Иди лесом, Витя, - донеслось из дома.
- Да я пойду. А если я неповинное дитё угроблю? Кто куда пойдёт? Или сядет? А? А это называется «заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии». Статья сто двадцать пять УК РФ, Галина Степановна.
Галя по пояс высунулась в окно. Грудь выскакивала из бюстгальтера, как мороженое из вафельного стаканчика – аккуратными круглыми полушариями.
- Что с Сашкой? – обеспокоенно спросила она.
- Не жрёт. И орёт. Смесь не ест, а Ашота нет, и каши нет. А я готовить не умею. А клиенты на шум жалуются.
- Клиенты всегда жалуются, - вздохнула Галя, - их хоть озолоти – скажут, что позолота не той пробы. Манку ему свари – чего там уметь-то.
- Да на манку у него диатез – забыла?
- Да я и не помнила. Ну, гречку свари.
- Галина, ему два года всего.
- Её размолоть можно.
- Кого?
- Гречку. Размолоть на кофемолке, сварить и залить молоком.
- Галя, я юрист.
- А я артистка. А пошла в горничные. И ты – иди и вари кашу своему пацану. Неча мне тут голову морочить.
Галя нырнула обратно в дом. Виктор вздохнул.
Когда Галя выглянула снова, его уже и след простыл, но через час она сама выскочила на крыльцо, потому что Сашка вопил как труба.
- Да что ж это такое? Ты зачем его сюда приволок? Я вам не нянька.
- Клиенты приехали сюда за тишиной, Галина Степановна, а клиент у нас что? Всегда прав. А вот ты была неправа. Извинилась бы перед тётей Мади, и работала бы себе как раньше.
- Извиниться? За что? За то, что влюбилась? Может, за то, что родилась? Ну, извините! За это я извиняться не собираюсь. И давай, забирай это юное эстрадное дарование, и шуруйте отсюда со своим концертом.
- Галина, ну ты же женщина. А он голодный. Ну, покорми, а?
- Да чем? Грудью, что ли?
- Будь я на его месте – не отказался бы. А что до него – ты мне тут целую технологию приготовления гречки рассказала. Вот и займись, будь человеком. А про «влюбилась» мне даже не заливай. Мади права – блуд и больше ничего. Будто мы все не знаем этого живописного стрекозла. На!
И Виктор сунул Сашку Гале прямо в окно…
***
Иногда даже кропотливый до отвращения труд не приносит результатов.
Мади вторые сутки методично обзванивала родственников. Никто не знал, куда подевался Рафик, но все всерьёз встревожились.
Все слышали о том, как отреагировал Искандер на романтические пристрастия младшего сына. Эльдар на правах старшего брата позвонил Искандеру и спросил с него за племянника. Разразился скандал. Искандер рвал и метал, проклиная сестру, которая разворошила семейное осиное гнездо – сначала глупостью о якобы воскресшем, похищенном отцом её ребёнке, потом своими глупыми расспросами про Рафика.
- Этот ублюдок работает парикмахером! Парикмахером, так его… слышишь?! Где и с кем – не знаю. На этом всё! Не смей попадаться мне на глаза!
- До встречи, брат, - упорствовала Мади, - спасибо.
Он сбросил звонок. Мади вздохнула. Предрассудки невидимые, но очень опасные противники – их невозможно победить сразу, иногда в борьбе участвуют целые поколения. Но и от таких тяжёлых мыслей устаёшь, голова тяжелеет. Мади посмотрела в зеркало. От мыслей не избавишься, но укладка придаст шарма и уверенности. И она так же методично села обзванивать салоны…